Остров Невезения 2

30

На следующее утро нам объявили о нашем переселении. Индуса, Тони и меня, с вещами препроводили в крыло общего содержания. Это оказался большой, трёхэтажный многолюдный корпус.
Это было время, когда заключённых выпустили для общения. Нас развели по камерам, и мы потеряли друг друга. Камеры были открыты. У двери стояли, курили двое парней. Они лишь взглянули на меня.
- Будь как дома, - указал сопровождавший меня надзиратель на свободную койку, и ушёл.
В камере было две обычные одноярусные койки, одна - уже кем-то занята. По окуркам и журналам я сразу заметил, что сосед - курящий и читающий. Санузел размещался в отдельной кладовой. Номер на двоих.
Я разложил свою постель и вещи. Один из парней, стоявших у входа в камеру, вошёл и обратился ко мне.
- Привет. Будем соседями?
- Похоже на то, - ответил я.
Передо мной стоял парень лет тридцати, выше среднего, брюнет. Судя по выговору - англичанин, хотя, внешне - не столь явно.
- Меня звать Биван, - представился он.
- Сергей, - ответил я.
Он сделал вопросительную гримасу.
- Сергей, - повторил я. - Русское имя.
- Серьёзно?! - положительно удивился он, и стал присматриваться ко мне, готовя свои вопросы.
- Осуждён? - начал он с традиционного.
- Да, уже. Осталось три месяца, - рапортовал я.
- Всего?!
- Мне - достаточно.
Послышалась команда, призывающая всех вернуться в свои камеры. Надзиратель, проходя, проверял присутствие заключённых в камерах, и закрывал двери. Заглянув в наш номер, и задержав взгляд на мне - новеньком, он захлопнул дверь и закрыл на ключ.
Мне пришлось коротко изложить свою историю.
- А я ещё не осуждён. Одно заседание было, но им надо ещё что-то выяснить. В общем, всё уже ясно, - сам рассказал о себе новый сосед.
- Знаешь, на какой срок готовиться?
- Полагаю, дадут лет шесть. Надо настраиваться года на три.
- За что так?
- Торговля наркотиками, - пожал он плечами, и поднял с пола несколько журналов, вероятно, желая сменить тему.
- Интересное совпадение; недавно я взял в библиотеке эти журналы, - он показал мне иллюстрированный журнал National Geographic. А здесь, в нескольких номерах интересное описание путешествия транссибирской железнодорожной магистралью. Я много любопытного узнал о России. В одном из номеров встречалось имя Сергей. И сегодня, приводят русского соседа с таким именем! У меня к тебе будет много вопросов, - прокомментировал он моё прибытие.
- Хорошо, Биван. Я готов отвечать на твои вопросы. Времени у нас достаточно.
- Тебе приходилось путешествовать этим поездом? - задал он свой первый вопрос по теме.
- Нет, не приходилось. Лишь знаю о такой железнодорожной магистрали. Вообще-то, я жил в Украине, - признался я.
- Но это же всё - Советский Союз? - уточнил он мою причастность к Сибири.
- Точно, Биван! Всё это была одна страна. В Сибири и сейчас много украинцев, живут и работают. А я русский, но живу в Украине, - начал я просветительскую работу.
- Сейчас, Сергей, ты не в Украине, а в Англии! Вернее, в английской тюрьме, - уточнил он.
- Cлужу Её Величеству! - поправил я.
- Точно! И мы скоро будем обедать, - довольно принял он мою поправку.
Чтобы получить обеденные порции, нас выпускали из камер, и мы со своими пластмассовыми тарелками шли на кухню. Наш номер располагался на третьем этаже, а кухня - на первом. Вниз вели узкие, крутые, винтовые, ступенчатые, металлические лестницы, на которых едва можно разминуться двоим встречным.
Эти конструкции, как и многое другое, сохранились здесь с середины девятнадцатого века. Если бы в течение полутора века существования этой тюрьмы, служащие создавали и сохраняли фотохронику, то исправительное заведение сейчас имело бы уникальный фото музей. У входа в камеры, на стенах можно было бы разместить фотопортреты наиболее отъявленных британских героев с их короткой биографией.
На выдаче обедов образовалась небольшая очередь. Подойдя к раздаче, подал тарелки, и их наполнили обычным жареным картофелем, порцией курятины, салат:
Уходишь с этим наверх, коридором, затем лестницей на свой этаж, вдоль этажа - террасой с перилами идёшь к своей камере. Если вздумается спрыгнуть с этажа вниз, для таких случаев предусмотрительно натянули металлическую сетку. Вспомнился итальянец Тони.
Входя в свой номер, я обратил внимание на появившуюся бумажную карточку, вставленную в рамку у дверного глазка. Кто-то от руки заполнил:
James Bevan FW 6632
Sergei Ivanov EL 8473 (Convicted)
Осуждён.
Всё верно.
- Биван, в предыдущей тюрьме кормили точно такой же курятиной. Как думаешь, откуда поставляются продукты в тюрьмы? - поинтересовался я.
- Я полагаю, в тюрьмах скармливают всякую не кондицию, непригодную для продажи на общем рынке, а также продукты, с окончательно истекшим сроком хранения.
- Короче, *The Rotten Chicken From Her Majesty, - подвёл я итог. *Гнилой цыплёнок от Её Величества.
- Точно сказано! Я постараюсь это запомнить, - одобрил Биван.
Отобедав, мы залегли на своих местах, и продолжили знакомство.
- Биван, какими наркотиками ты торговал? - поинтересовался я.
- Последнее время, в основном - героин, - легко ответил сосед на мой нетактичный вопрос. - Пробовал такое? - спросил он.
- Нет, никогда.
- А я - постоянно покуриваю, - признался Биван.
- Где ты это покупал?
- Это не проблема, если имеешь деньги. Сначала, я сам просто потреблял. Затем, мне предложили покупать небольшим оптом по хорошей цене. Сбывать это в розницу я мог легко, так имел широкий круг потребителей.
- Жил где-то здесь на юге? - уточнил я.
- Нет, я всегда проживал в средней Англии, графство Shropshire. Ближайший крупный город - Бирминген.
- Как же ты оказался здесь?
- Потому что задержали меня здесь - в Восточном Сассексе. Товар мне поставляли из Голландии. Обычно, мой партнёр, паромом из Франции доставлял это в Англию. Он звонил мне, и я подъезжал сюда на встречу.
Последнее время, я продавал закупленное уже на пути домой. Мой телефон постоянно звонил. Как только я отвечал, что имею это, мне назначали встречи. Приходилось делать остановки-встречи. Домой я возвращался почти без товара. Так, во время одной из встреч с клиентом, меня и прихватили. Количество героина при мне оставалось небольшое. Мы пытались с адвокатом представить это, как личное потребление. Однако, найденные при мне наличные деньги, упаковочные пакеты, весы и рапорты наблюдений полиции доказывают факт торговли. Обвиняют в торговле.
- Всё потерял? Конфисковали всё нажитое?
- Нет! Я, как чувствовал, что меня пасут. Перед последней поездкой за товаром, я сделал инвентаризацию. Шестьдесят тысяч фунтов наличными я вынес из квартиры, которую арендовал, и спрятал деньги на стороне в надёжном месте.
Арестовав меня, полиция обыскивала мою квартиру, но по делу они нашли там лишь весы, упаковочные пакеты и прочие мелочи, которые можно представить как доказательства. Мои трудовые сбережения остались в сохранности!
- Уже легче!
- Да уж. Года через три, надеюсь воспользоваться ими, - закончил Биван тему, и стал отыскивать какие-то номера географического журнала.
Он задавал мне множество вопросов, возникающих у него в процессе чтения о путешествии по Сибири.
Он дотошно расспрашивал меня о стихийной торговле продуктами и алкоголем на вокзалах и полустанках. Просил внести ясность о реальной стоимости рубля; чего и сколько можно купить там, обменяв фунт на рубли?
По мере изучения транссибирской железной дороги, он стал мечтательно переходить к планам на будущее.
- Сергей, а хотел бы ты проехать этим поездом от Москвы до Пекина?
- Это, конечно, интересно. Но в данный момент я пребываю слишком далеко от этого поезда. И в пространстве, и во времени.
- Это положение - временное, - оптимистично заметил Биван. - Сейчас я оставлю тебе свои координаты для связи. А когда будем на свободе, мы сможем реализовать мой сибирский проект.
- Я весь - внимание. Ты обратился куда следует. Я тоже - мечтатель!
- Сергей, я серьёзно. Вот адрес моей матери. Сохрани это. Если ты напишешь мне на этот адрес, я получу твоё сообщение, даже пребывая в тюрьме. А план мой таков; ты помогаешь мне получить въездную визу в Советский Союз:
Я не стал перебивать его, замечанием о том, что Сибирь с поездом остались, а СССР:
Мы встречаемся на твоей русской территории, и ты будешь моим гидом и консультантом. Все расходы я беру на себя, - изложил он свой план.
Я задумался над ответом. Биван заметил мои сомнения и продолжил.
- Возможно, ты хотел бы путешествовать в другом направлении, но у тебя отобрали твой голландский паспорт. Так это легко исправить. Думаю, я смогу сделать тебе новый, действительный английский паспорт, с которым ты сможешь свободно путешествовать по миру.
- Мне нравится твой оптимизм!
- Погоди. Сначала, выслушай меня. У нас обращаются за паспортами и получают их - почтой. Я знаю многих местных парней - мои клиенты, среди них найдётся кто-то приблизительно твоего возраста и подобной внешности. У тебя типичная местная физиономия:
- Продолжай.
- Так вот, английские парни, о которых я говорю, не нуждаются в паспортах. Всё что им надо - это регулярная качественная доза. Я могу легко договориться с кем-нибудь из своих клиентов. Человек заполняет анкету на предоставление ему паспорта, и прилагает свою, а возможно, даже - твою фотографию. И отправляем заявку в офис. Спустя неделю, паспорт почтой пришлют на указанный нами адрес. Это будет твой паспорт.
- А этого человека не волнует, что я буду делать с его паспортом?
- Что ты имеешь в виду?
- К примеру, я могу набрать банковских кредитов, используя этот паспорт, - предложил я новую тему.
- Этих людей едва ли это волнует. С них нечего спросить и взять. Он просто ответит, что потерял паспорт. Да и легко установить, что кредиты брал не он. Но в твоих интересах - не портить историю документа. Это позволит тебе спокойно применять его.
- Работать и платить налоги на имя того парня, - добавил я.
- Работать и платить налоги - не обязательно. Лучше путешествовать. Так что ты об этом думаешь?
- Звучит хорошо. Надеюсь, встретимся на свободе и реализуем твой сибирский план, - осторожно утешил я соседа, скрыв своё скептическое отношение к услышанному.
Однажды, вернувшись в камеру после прогулки, Биван сразу свернул себе сигарету и закурил. Скурив половину, его лицо покраснело, глаза стали стеклянными. Было очевидно, что сознание его покинуло, душа, вероятно, отправилась в путешествие транссибирской магистралью. Докурив сигарету, он остался сидеть с открытыми стеклянными глазами, ничего не видя и не слыша. Просидев с часок, подобно овощу, его тело медленно перебралось на кровать. Пару часов спустя, он пришёл в себя. Вокруг глаз появились тёмные круги, лицо посерело, речь и движения выдавали усталость. Было очевидно, что эта сигарета немного убила его.
- Биван, как ты? - попробовал я заговорить с ним.
- Я - отлично, - заторможено ответил он с глуповатой улыбкой на уставшем лице.
- Что это было? - поинтересовался я.
- Героин.
- Это можно найти здесь? - удивился я.
- Да, если тебя знают, и ты можешь это как-то оплатить, - неохотно объяснил он.
- По-моему, водка - лучше, - предположил я.
- Я знаю. В географическом журнале упоминается, что водка у русских очень популярна.
- Водка не так убивает, как наркотики, - заявил я.
- Кому что нравится, - вяло пожал плечами Биван.
- Азиатам - лучше жевать и курить наркотики. Водка их быстро убивает. Русским же - лучше ограничиться водкой, наркотики нам противопоказаны, - рассуждал я.
- Кстати, здесь некоторые изготавливают алкоголь, - консультировал меня Биван.
- Хлеб, сахар и вода? - уточнил я.
- Ты точно русский! О домашнем изготовлении водки в России, журнал тоже упоминает! В поездах пассажиры пьют такое, - продемонстрировал Биван знание не только английской тюрьмы.
- Это можно изготовить дома, качеством - не хуже шотландских виски, - поддержал я тему о родине.
- Верю, - безразлично ответил сосед.
Он выглядел подобно выжатому лимону, словно ему не хватало сил разговаривать.
В этот день отец Джон посетил меня на новом месте.
- Привет, парни! - приветствовал нас отче. В руках у него были какие-то бумаги. Он нашёл нужный лист и передал его мне. Биван молчаливо наблюдал за происходящим.
- Ольга таки уезжает на какое-то время в отпуск. Возможно, сообщений от неё не будет, пока она не вернётся домой, - пояснял отец Джон, как человек лично заинтересованный в переписке.
- Спасибо, отец Джон, - ответил я, принимая письмо. - Не подскажите, в какой камере литовские ребята? - напомнил я.
- Я сообщу тебе, - обещал отче. Сергей, здесь ты тоже временно. Как только появится возможность разместить тебя с некурящим, осуждённым соседом:
- Мне и здесь неплохо, - перебил я его.
- Биван здесь тоже долго не будет. У него скоро суд, - ответил отец Джон. - Увидимся вскоре, - закончил свой визит отче, и поспешил покинуть камеру.
- Что это было? - кивнул Джэймс на лист бумаги, оставленный капелланом.
- Распечатанное письмо по электронной почте, - ответил я.
Джэймс сделал гримасу удивления и недоумения.
- Знакомая пишет мне на электронный адрес отче, а он передаёт мне.
- Из России?!
- Да.
- Ты везунчик! Тебе пишут из России, и капеллан доставляет тебе сообщения! - комментировал удивлённый сосед. - Представляешь, а мне никто не пишет! Когда я был на свободе и при деньгах, подружка названивала мне каждый час. Теперь она не отвечает на мои письма. Звоню ей, и спрашиваю, получала ли она мои письма? Говорит - я не люблю писать: Я тоже не люблю писать, но отправил ей несколько писем. А в ответ - ничего! Да и по телефону она едва разговаривает со мной. Сейчас я понимаю, что никакая она мне не girlfriend, обычная - *slut, - жаловался сосед. *потаскуха. - И что я вижу; капеллан обеспечивает тебе быструю связь с подругой в России, и ты, находясь здесь, обмениваешься с ней сообщениями!..
Я лишь слушал его. Ему хотелось поделиться этим. Я мог бы много сказать о связях и отношениях, подмоченных дождями, искажённых новыми рыночными, меркантильными интересами и ценностями и прочими обстоятельствами. Но я не комментировал, ни его истории, ни своей.
- *Whatever will be, will be, - лишь неуклюже сказал я, дослушав его. *Как будет, так и будет. И уткнулся в полученное письмо.
Спустя час, отец Джон заглянул к нам снова. Он сообщил мне номер камеры, в которой пребывают двое литовских парней и забрал мой короткий ответ Ольге. Обещал сегодня же и отправить. Биван наблюдал за нами, не скрывая любопытства.
- Сергей, не рассказывай капеллану о наших транссибирских планах, - заявил Биван, как только мы снова остались вдвоём.
- Я и не собирался рассказывать ему об этом. А почему тебя это беспокоит?
- Я вижу, у вас сложились приятельские отношения. Меня же, он знает лишь как торговца наркотиками. Если ты расскажешь ему о наших планах, он станет отговаривать тебя, - всерьёз обеспокоился сосед.
- Биван, реализация наших замыслов настолько отдалённа во времени и пространстве, что говорить об этом с кем либо:
Вскоре, Бивана известили о дате рассмотрения его дела в суде. Он дал мне знать, что будет ходатайствовать о содержании его в одной из тюрем, поближе к дому. В общем, мы обо всём договорились и оба были готовы к тому, что нас вскоре разведут, каждого своей дорожкой.
Однажды утром, после завтрака, нашу камеру посетил надзиратель, и объявил, что мне следует сейчас же собрать свои пожитки и следовать за ним. Я знал, что это перемещение лишь в пределах крыла. Пожелав Бивану удачи, я последовал за охранником. Мы перешли на другой этаж, где передо мной открыли дверь такой же двухместной камеры.
Воздух в камере был плотно насыщен запахом табачного дыма и восточных благовоний. На нижней полке залегал негр и хмуро наблюдал за нашим вторжением. Бегло взглянув на него и переполненную пепельницу на полу под койкой, я понял, что новый сосед много курит и вовсе не рад мне.
- Мне обещали камеру, где не курят, - нелепо заявил я охраннику, спешно покидающему вонючую камеру.
- Не беспокойся. Мы всё помним, - буркнул тот и захлопнул дверь.
Уставившись в запертую дверь, я с тоской подумал о Биване с его проектами и наивными вопросами о транссибирской магистрали. Я вдруг почувствовал, что успел подружиться с ним, и осознал, что, возможно, мы больше никогда не увидимся. Устраиваться на новом месте не хотелось. Мне здесь не понравилось с первой минуты.
- Привет, - обратился я к чёрному, который начал скручивать сигаретку.
- Меня сегодня или завтра переводят отсюда, - пробубнил тот в ответ, не глядя на меня.
Я ничего не сказал. Стал стелить постель на втором ярусе. Запрыгнув на новое место, я уткнулся в книгу, но не смог сосредоточиться на чтении. Чёрный, докурив свою сигаретку, зажёг ароматическую палочку, дымок которой, стал наполнять камеру сладковатым запахом. Я бегло взглянул на соседа.
Это был худой, сутулый тип, возрастом за тридцать, судя по произношению, возможно, родом с Ямайки. На его африканском лице легко рассматривались следы злоупотреблений алкоголем и дешёвыми наркотиками, а также мелкие повреждения. Он был мрачен, как человек, которого лишили привычной дозы.
Над моим спальным местом с потолка свисала петелька. Кто-то сплёл верёвочку из трёх узеньких отрезков простынной ткани, смастерил петлю и подвесил это за проволочный крючок на потолке.
Петелька получилась игрушечная, забавная, и, как символ, вполне гармонирующая с этой камерой. Мне она не мешала, так как, висела над моими ногами.
Мой сосед вдруг заговорил.
- Я просил их переселить меня в другую камеру к моему приятелю, - сообщил он с нижней полки.
Я ничего не ответил.
- Он японец. Его скоро освобождают. У него хорошие связи в Лондоне с японской мафией. Он обещал помочь мне. Я отличный водитель. Вот только, эти уроды лишили меня водительских прав, - неразборчиво излагал сосед свою биографию и планы на будущее.
- ОК, - отозвался я сверху.
И про себя подумал; нахрен ты всё это рассказываешь мне?
Его речь и все повадки выдавали в нём ту категорию уличных нигеров, которым прирезать кого-либо за пять фунтов, всё равно, что два пальца обмочить.
Я ждал, когда нас выпустят из камер, чтобы отыскать литовских парней, о которых говорил отче. Думал о том, что надо срочно устраиваться на учёбу, чтобы больше времени проводить вне этой камеры.
В этот день я взял у дежурившего на нашем этаже охранника анкету, и отметил в ней пожелание посещать уроки информационных технологий и английского языка. Среди списка предлагаемых уроков в этом заведении, я с удивлением обнаружил курс для начинающих писателей. Оставив заявку надзирателю, я отправился на поиски литовских преступников. О них я лишь знал, что они не говорят по-английски, зато могут по-русски. Пока я обошёл свой этаж и просмотрел карточки с именами в дверях, у меня оставалось совсем мало времени до возвращения в камеру. Спустившись этажом ниже, я обнаружил на одной двери карточку с именами:
Romas Burachas (FW 6839)
Rolandas Viskockis
Их камера была заперта. Если заключённые отказываются выйти погулять, пообщаться с соседями по крылу и желают оставаться в камере, то дверь запирается.
Судя по именам, это были те двое, о которых упоминал отче. Я заглянул в глазок, подобно надзирателю. Двое парней среднего возраста были на месте. Я постучал в дверь. Они оглянулись. Даже через глазок можно было разглядеть напряжение, с которым они посмотрели в сторону двери. Эти парни были переполнены стрессами и непонятками. Они едва ли могли видеть меня, наблюдающего за ними, как подопытными. Мне очень захотелось хоть как-то порадовать их. Очевидно, они чувствовали себя комфортней, оставаясь вдвоём в закрытой камере, чем в окружении уголовников с непонятным языком и традициями. Хотя, здесь никто никого не доставал. Общая обстановка очень напоминала армейскую казарму или некий интернат.
Пауза затянулась. Я рассматривал их, а они, застыв в напряжённом ожидании, смотрели на дверь.
- Привет, парни! - крикнул я.
Они удивлённо взглянули друг на друга.
- По-русски, говорите? - снова обратился я, усомнившись, что меня понимают.
- Да, - закивали они головами и приблизились к двери, поняв, что это не надзиратель.
- Мне о вас рассказал отец Джон. Меня звать Сергей. Сейчас мне пора возвращаться в камеру этажом выше. Увидимся на прогулке, если хотите.
- Хорошо! - закивали они головой.
- Не падайте духом! До встречи, - закончил я встречу и поспешил на свой этаж.
На следующее утро нашу камеру посетили три надзирателя.
- Собирайся! - резковато скомандовал один из них моему соседу.
- Куда? - недовольно отозвался сосед, продолжая лежать.
- Делай, что тебе сказано, - раздражённо ответил ему другой надзиратель.
Они стали осматривать камеру. Было очевидно, что им противен сладковатый запах восточных благовоний, пропитавший всю камеру, и что мой сосед им тоже не по душе.
- Давай пошевеливайся! - грубовато поторапливали они его.
- Я просил поселить меня с японским приятелем, - капризно огрызнулся сосед.
- Так собирай свои вещи и поскорей выходи. Пожалуйста! - обратился к нему надзиратель, не скрывая своей неприязни.
Проверив все его вещи, они стали осматривать всё в камере. Наконец, кто-то обратил внимание на весящую с потолка петлю.
- А это что? - спросил один из них, указав на петлю.
Сосед проигнорировав вопрос, возился со своими вещами. Они все уставились на меня. Мол, это же над твоим спальным местом.
Я пожал плечами и хотел сказать, что эта штука здесь уже была, когда меня поселили сюда. Но их серьёзное служебное отношение к игрушечной удавке, удивило меня, и я решил пошутить.
- Я полагаю, это на случай невкусного обеда: - ляпнул я, улыбаясь.
Охранники переглянулись.
- Объясни, пожалуйста, - попросил один из них.
- Если обед, как одна из немногих радостей здесь, окажется безнадёжно безвкусным, то всегда можно повеситься.
Охранники многозначительно переглянулись. Мол, иностранец, тяжёлый случай! Затем рассмотрели меня повнимательней. И, молча, покинули камеру, уводя моего хмурого, чёрного соседа.
Спустя час, меня посетил один из надзирателей. Это был самый старший из них, я бы сказал, пенсионного возраста.
- Ты русский? - не то спросил, не то подтвердил он, присматриваясь ко мне.
- Да. А что? - ответил я.
- Нет, ничего, - рассеянно сказал он, поглядывая то на меня, то на петлю. - Сейчас пройдём:
- Меня снова переселяют?
- Нет. Это лишь на несколько минут. Ты не мог бы снять это для меня? - указал он на петлю.
- Пожалуйста, - я запрыгнул на верхний ярус, снял удавку и передал ему.
- Спасибо. Ну что, идём? - указал он на приоткрытую дверь.
Мы спустились на первый этаж, и коридорами вышли из крыла. Пройдя двором, вошли в отдельное одноэтажное помещение, обозначенное, как госпиталь. Подойдя к одному из кабинетов, он заглянул за дверь и кого-то позвал. Оттуда вышел чёрный медбрат в белом халате. Надзиратель кивнул на меня и передал ему удавку.
- Это его, - буркнул он, приписав мне это изделие.
Я не стал вмешиваться, лишь наблюдал за происходящим. Пожилой надзиратель, был вполне вежлив со мной, а негр в белом халате - внимателен.
Он сначала серьёзно рассмотрел удавку, а затем уставился на меня. Я не мог воспринимать его как врача, и едва сдерживал улыбку. Мне хотелось сказать им; посмотрите же на эту верёвочку, ну разве на этом можно повеситься. Вы идиоты, или вам просто нечем заниматься, и вы ищите повод, чтобы показать свою важность и занятость?!
Негр в белом халате (как негатив) внимательно пялился на меня, пожилой надзиратель уважительно смотрел на негра, а я наблюдал за ними и помалкивал. Я уже догадывался, что они смотрят на меня, как на психа. Вспомнил итальянца Тони с его улыбочкой, и не удержался. Я улыбнулся. Они, молча, обменялись взглядами. Мол, наш клиент!
- Зайди, - важно пригласил меня негатив в кабинет.
Я прошёл за дверь, охранник остался в коридоре.
Меня провели в обычный врачебный кабинет. Там за столом сидел ещё один смуглый баклажан в белом халате и с очками на носу. Он привстал и вежливо указал мне на стул, стоящий напротив его служебного стола. Усаживаясь, я заметил у него на столе раскрытую папку с моим тюремным досье. Эту папочку завели ещё в первом исправительном заведении. Среди прочих бумаг я заметил сверху некий рапорт, вероятно, от наблюдательных надзирателей, обнаруживших удавку и поставивших мне предварительный диагноз.
Чёрный медбрат приблизился к доктору, подал ему удавку и тихонько что-то сказал. Но в ответ ему лишь кивнули и просили оставить нас. Доктор заметил моё внимание к бумагам и пригласил меня к беседе.
- Итак, мистер Иванов, как вы себя чувствуете? - начал он, продолжая сканировать меня сквозь очочки.
- Индус! - определил я по его увесистому акценту, но промолчал, лишь улыбнулся. Тот стал торопливо что-то писать. Мне это не понравилось! Моё воображение нарисовало мне картину пребывания в одной палате с итальянцем Тони; обильное потребление сомнительных, просроченных медикаментов и состязания в бумажные шахматы: Я поспешил продолжить разговор.
- Физически или психически? - уточнил я.
- Вообще. Расскажите мне, как вы себя чувствуете, - оторвался он от писанины.
- В общем-то, неплохо, но могло быть и лучше.
- Что же вас беспокоит, мистер Иванов?
Я не мог воспринимать его, как доктора-психиатра. Он упрямо напоминал мне героев из идиотских индийских фильмов. Мне хотелось поговорить с ним об индусском кино.
- Ну, - вздохнул я, - меня беспокоит моя неопределённость, курящие соседи:
- Вы раньше курили? - перебил он меня.
- Никогда не курил.
Индус спешно сделал пометку в своём конспекте.
- Продолжайте, пожалуйста.
- Досаждают множество ограничений. Я считаю, что если предоставить заключённым возможность пользоваться мобильными телефонами, это положительно улучшило бы их эмоциональное состояние. Связь с близкими и друзьями:
- Продолжайте, - сделал он запись в мою историю болезни.
- Так же, я считаю, доступ к интернету тоже необходим, особенно, для иностранцев. Это обеспечило бы их связь с родиной. Ведь эту переписку и посещение сайтов легко контролировать, и всегда можно прекратить, если заключённый злоупотребляет, - рассуждал я.
- Но ведь вам предоставляют бесплатную почтовую связь, - вставил индус.
- А вы своим родственникам и друзьям в Индии письма королевской почтой отправляете, или электронной? - съязвил я.
- Но я же не заключённый! - удивился тот. Посмотрел на меня и спросил, - и почему вы решили, что я в Индию пишу письма?
- Потому что вы Индус, и Англия никогда не будет вашей родиной. Я уверен, что вы поддерживаете связь с родственниками в Индии.
- Очень интересно!
- Кстати, вы случайно, не в Советском Союзе учились?
- Нет. Я учился дома в Дэйли. Что-нибудь ещё вас беспокоит? - вернул он меня к теме нашей встречи.
- Мне бы некурящего, нормального соседа, да поскорей начать посещать занятия. Надеюсь, такие пожелания заключённого приемлемы для этой тюрьмы?
- Что вы понимаете под “нормальный сосед”?
- Просто здравый человек, подобно вам, а не наркозависимый идиот, обозлённый на весь мир:
- И вы не думаете о самоубийстве? - не услышал он мой ответ-комплимент.
- Пока не думаю. Во всяком случае, не сейчас и не в этом паршивом месте!
- Значит, вы не исключаете такой шаг?! - оживился доктор и стал снова что-то записывать.
- Пока, я далёк от этого. А что, я похож на самоубийцу?
- Вы могли бы совершить это где-то в более подходящем месте? - проигнорировал он мой вопрос.
- Послушайте! У меня есть некоторые планы на будущее:
- Можете рассказать мне о ваших планах?
- Выйдя отсюда, я должен написать книгу об Англии. Это особенная страна и странные люди:
- Собираетесь ли вы описывать события в этой тюрьме?
- Обязательно! И вас упомяну.
Индус, улыбаясь, быстро строчил что-то в своём конспекте.
- Кстати, знаете ли вы, что индийские фильмы были очень популярны в Советском Союзе? - заполнил я возникшую паузу.
- Вам нравятся индийские фильмы? - спросил он, не отрываясь от писанины.
- Мне, не нравятся.
- Почему!? - удивился доктор, перестал писать и взглянул на меня поверх очков.
- Все индийские фильмы - это некая идиотская смесь; клоунада, песни и танцы. Как такое может нравиться взрослому, образованному человеку?!
Доктор закончил писать мою историю. Удобно откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на меня, словно он сомневался в моей образованности.
- Итак, мистер Иванов. Правильно ли я вас понял, что вы не намерены совершать самоубийство? - вернулся он к главному вопросу.
- Запишите себе, что я не намерен.
- Даже где-то в ином, более подходящем месте? - доставал индус.
- Я вам уже сказал; мне ещё надо написать книгу об этой стране и вас лично. А это потребует немало времени.
Доктор улыбнулся.
- Хорошо, мистер Иванов. Тогда зачем вам -образованному человеку, с большими творческими планами на будущее, вот это, - указал он на удавку.
- Вам никто не докладывал, что я не изготовлял этого и не подвешивал к потолку? Это моё в такой же степени, как и ваше. Когда меня перевели в ту камеру, эта штука уже была там.
- Нет. Мне лишь сообщили, что вы сказали по поводу обнаруженной верёвки в вашей камере.
- Что могут сказать тюремные надзиратели: - вздохнул я.
- Хорошо, мистер Иванов. Я надеюсь, что вы, действительно, просто пошутили.
- Именно! Я снова, неудачно пошутил, не в той компании. Меня неправильно поняли, и отвели к психиатру.
В кабинет заглянул чёрный медбрат. Он ожидающе смотрел на доктора, демонстрируя свою собачью преданность и готовность поднести смирительную рубашку, или ширнуть заключённому дозу успокоительного.
- Мы закончили, - важно сказал индус доктор африканцу медбрату.
- Ещё какие-нибудь вопросы или пожелания, - мистер Иванов? - по-казённому спросил меня доктор.
- Да, - ответил я.
- Слушаю, - устало вздохнул индус, и снова откинулся на спинку стула.
- Я думаю, что кроме школьных уроков, спортивного зала и библиотеки, хорошо бы в каждой тюрьме организовать фонотеку. Этакое собрание музыки на различный вкус; от дебильного рэпа до джаза и классики. А также, и аудио книги. Это не потребует отдельного помещения. Достаточно компьютера, где всё это можно хранить в формате мр3, и постоянно пополнять новинками. Я уверен, что многие заключённые, слушая музыку, положительно отвлекались бы от мрачных мыслей. Я вижу, как они здесь обмениваются компакт дисками и кассетами. Уверен, что такая услуга окажется в большом спросе среди заключённых. Возможность слушать любую музыку, послужит здесь для заключённых, как облегчающая душу, психотерапия и эстетическое воспитание, - сумбурно изложил я своё пожелание доктору, который едва слушал меня.
- Всё? - перебил меня доктор коротким вопросом.
- В тюремных фонотеках может быть не только рэп, рок, джаз и классика, но также, и песни из индийских фильмов, - добавил я.
Доктор лишь улыбнулся.
- Почему вы не записываете моё ценное предложение в историю наблюдения за пациентом? - кивнул я на прикрытую папку на его столе.
- Я всё запишу. Об этом не беспокойтесь, мистер Иванов, - пообещал он мне, как пациенту, от которого хотел поскорей избавиться.
Появилось желание растолковать этому доктору из индийского фильма английскую пословицу; *Never say never. (*Никогда не говори “никогда”). В русской редакции это говорится более конкретно; от тюрьмы и от сумы не зарекайся!
Но мне указали на дверь.
В коридоре ожидал меня тот же охранник. С ним мы и пошли обратно в крыло.
По дороге, он заговорил со мной отеческим тоном.
- Ты пойми нас, парень, правильно. Мы здесь на службе: Ты же видишь, какие люди здесь сидят; полно психов и подонков. У нас плохая статистика относительно самоубийств. Вот мы и решили показать тебя доктору.
- Мне было очень интересно поговорить с ним, - успокоил я пожилого надзирателя.
- Вот и хорошо. Я понимаю, что ты попал сюда случайно, фактически - по миграционному делу, - кряхтел пенсионер, поднимаясь за мной по ступенькам.
- Случайно и ненадолго, - поддержал я разговор.

Это также интересно:

1. Остров Невезения