Америка глазами заблудшего туриста (продолжение)
Опубликовал:На самом железнодорожном вокзале и вокруг него атмосфера была особая. Хаотичное людское движение сочетало в себе шумную торговлю, нелегальный обмен и множество прочих услуг. Везде громко звучали лихие лагерные песни, так торговали аудиокассетами. Многие люди озабоченно перемещались с колясками, груженными огромными торбами. Эти возки, в честь первого президента, называли почему-то “кравчучками”. (Леонид Кравчук). Обстановка на вокзале внешне соответствовала военному периоду. Глядя на все это, можно было подумать, что в стране идет затяжная гражданская война и поэтому полно людей, потерявших жилье и средства существования. Взаиморасчеты велись посредством все тех же временных купонов, и счет шел уже на миллионы.
Однако, поезд подали вовремя и я занял свое место в так называемом СВ вагоне. Купе предполагало два спальных места. Я оставил там сумку и вышел на перрон. Мы постояли еще несколько минут и распрощались. Володя поехал домой, я вернулся в вагон.
Скоро появился и мой сосед по купе. Это был представительного вида мужчина. Ехал он не один; его попутчики, ему подобные товарищи, расположились в двух соседних купе.
Он оставил свои вещи и ушел к ним. Оставшись один, я огляделся. В купе оказалось нечто подобное умывальнику, я приподнял крышку, в нос ударил концентрированный запах аммиака. Украинский кокаин! Тоже взбадривает, мелькнула мысль, и я бросил крышку, прикрыв зловонный источник.
Приоткрыл окно и вышел из купе. Руки были грязные, хотя я не пробыл в вагоне и 10 минут, на всем здесь был слой пыли и грязи.
Когда выехали за город, по многочисленным просьбам пассажиров проводник неохотно открыла туалет. Подождав немного в прокуренном тамбуре, я тоже посетил санузел. Там я помыл руки и окончательно осознал факт своего возвращения на родину. Хорошо в краю родном… Соотечественники нетерпеливо дергали за ручку двери, напоминая мне, что я здесь не один, нас 52 миллиона! (когда-то было.)
Я стоял у окна и созерцал виды. Из приоткрытого соседнего купе слышались шумные сборы ужина. Мужчины выкладывали, что бог послал, и базарили о своих мужских и бизнесовых справах.
Несколько позже, усугубив алкоголем, они заговорили громче. Их беседу мог слышать весь вагон.
Я не догадался запастись газетами и еще не слышал ни единой украинской радио или телепрограммы, поэтому о происходящем в стране невольно судил из услышанного в вагоне и увиденного за окном.
Мои соседи, судя по разговорам, были деловыми товарищами. Их речь представляла собой любопытный современный замес, сочетающий в себе лексику человека, занимающего административно-распорядительную должность, но в прошлом, отмотавшего немалый срок в местах лишения свободы. Американские слова “бизнес” и “бакс” здесь употреблялись гораздо чаще, чем в Америке. Глаголы “кинуть” и “поиметь” применялись во всех смыслах и склонениях. Последний американский делец, с которым мне приходилось беседовать в конторе Ace Record, вспомнился, как воспитанный мальчик.
На остановках вагон оказывался в окружении торгующих людей. Торговлей промышляли люди, от детского до пенсионного возраста, и делали они это крикливо и назойливо.
Скоро я почувствовал неприятные ощущения расстройства желудка. Отыскав в сумке всякие салфетки и бумагу для писем, я поторопился к туалету. Это место оказалось занятым. Я терпеливо ждал, напоминая о себе робкими постукиваниями в дверь запертого туалета. Наконец до меня дошло, что там никого нет, а туалет просто закрыт, на всякий санитарный случай.
Моя просьба вызвала у проводницы легкое профессиональное раздражение, но мне не отказали.
Свою первую ночь на территории Украины я разделил между страшным вагонным туалетом и купе. Уснуть мне не удавалось, я был далек от сна. На каждой станции, где мы останавливались, один из деловых мужиков из соседнего купе высовывался в открытое окно и пьяно орал: ВареникЄв з вишнямЄ хочу! На его шумную просьбу к окошку сбегались бабульки и предлагали ему вареники с картошкой, творогом и прочими начинками. А тот продолжал радостно кричать свое: ВареникЄв з вишнямЄ хочу!
Пьяных приятелей это забавляло, и они ржали как кони. А тети и бабушки, перебивая друг дружку, серьезно объясняли этому типу, что в сентябре вишни нет, зато есть горячие… Они искренне хотели угодить этому жлобу, и заработать копеечку.
Меня регулярно донимали острые приступы, и я снова бежал к туалету, проводник уже знала меня, как больного извращенца и снисходительно позволяла мне пользоваться туалетом. Я уединялся в ужасной зловонной кабинке и все острее и глубже осознавал свое возвращение. Чувства удовлетворения от совершенной мною экспедиции за океан и благополучного возвращения домой я не испытывал. Каких-то признаков патриотизма, после длительного пребывания на чужбине, тоже пока не возникало, скорее, наоборот.
В туалете появились грубо использованные украинские купонно-денежные знаки тысячного достоинства. Кто-то, непатриотично, зато весьма практично, применил их. Реального достоинства этих тысячных купюрок я еще не осознавал, но теперь уже знал, где они могут быть пригодны. Я начинал осваивать жизнь на родине. Мои часы показывали еще то, уже далекое время. Желудок продолжал нещадно терзать меня. Я неустойчиво сидел на корточках над унитазом со спущенными драгоценными штанами и лихорадочно думал себе: “O my God you must be sleeping, wake up it”s much too late…” Господи, ты должно быть спишь. Проснись же, уже слишком поздно. То бишь, господи, неужели это и есть моя вечная поза в моей, формально родной, стране?! А поезд вез меня, потерянного во времени и пространстве, куда-то на юг. Периодически доносилась все та же шутка разгулявшегося украинского бизнесмена о варэныках. Это звучало как национальный симптом. Мысленно, как доктор, я прописал ему вареников с пластилином, а себе - с кокаином.
“O my God, please take this space between us and fill it up some way…”
О Господи, пожалуйста, одолей расстояние между нами и заполни его как-нибудь.. То бишь, я люблю тебя, Жизнь! И надеюсь, что это взаимно…
Это также интересно:
Загрузка ...