А. Голяк. “Ничего кроме настоящего”. Роман
Опубликовал:Я вовсю общался с народом в зале, отпускал шуточки, заставлял всех петь хором - наглел, проще говоря. А людишки велись, получали свою долю положительной энергии, исправно отдавали причитающиеся нам флюиды. В общем, всё было славненько.
В конце всего действа мы сыграли, как всегда, “Блюз сумасшедшего”. Во время его исполнения мы, как всегда, покинули сцену по очереди. А потом оставалось, как всегда, стоять за кулисами, слушать, как толпа вызывает нас на “бис”. Мы естественно вышли, поиграли песен с пяток и закруглились.
Приятно было стоять окружённым восторженными школьниками и раздавать автографы. Занятие, скажу я вам, способствующее поднятию жизненного тонуса у молодых музыкантов. Но сие приятное времяпровождение было прервано наскоком Железобетонной Леди, как я про себя окрестил директрису.
- Как вы смели дать рекламу концерта по радио! - глаза её сверкали праведным гневом.
- Простите великодушно! Вас забыли спросить! - съязвил я.
- Вы были обязаны согласовать это с администрацией школы!
- С какой стати? И что ещё я обязан согласовывать с администрацией школы? Может быть, всякий раз, когда я собираюсь … - тут я сдержался и сказал не то, что хотелось, - …сходить в магазин, мне тоже нужно согласовывать это с администрацией школы?
- Что вы себе позволяете?
- Пока что ничего особенного я себе не позволил, так что давайте на этом остановимся. Чем вам помешало сообщение о нашем концерте в эфире местной радиостанции?
- Родительскому комитету на протяжении всего мероприятия приходилось сторожить у всех входов в школу, чтобы туда не проникли чужие. А они были весьма настойчивы!
Ну как я мог после этого спорить с ней? Ведь она всегда права! И я для неё - такой же чужой, как и те люди, которым было интересно попасть на наш концерт! Чёрт с ней!
- Вот касса с концерта. Давайте вместе посчитаем её и поделимся, - я показал кулёк с наличностью от продажи билетов.
- Не нужно, молодой человек. Возьмите всё себе. Я не собираюсь наживаться на вашем труде. И впредь запомните, что партнёров по общему делу нужно уважать и соблюдать все условия соглашения.
Произнеся эту тираду, директриса пошла к своему кабинету, оставив меня совершенно озадаченным. Образ жадной и наглой тётки, изгаляющейся в псевдопедагогическом выпендреже, померк, и осталась просто пожилая женщина, которой в конце жизни, прожитой на пути к коммунизму, сложно найти себя в сегодняшнем бардаке. Мне стало стыдно за свою неприязнь к ней.
- Ничего, чувак, постареешь, и тебя какие-нибудь молокососы будут в говно окунать, - философски рассудил я и поплёлся почивать на лаврах и вдыхать фимиам, который нам охотно курили наши фаны.
ГЛАВА 10
- Нужно начинать новую жизнь, - философствовал Палыч, развешивая “опята”15.
- В смысле? - поинтересовался Батькович.
- Куплю себе “косуху”, сделаю татуировку. Буду выглядеть стильно. А сейчас глянешь на нас - не музыканты, а хипня недобитая.
- Ты что-нибудь имеешь против хипов?
- Да нет, люди как люди, только моются редко и “торчат” через одного. А так ничего. Просто хочется, чтоб на тебя посмотрели и поняли, что ты - человек творческий, а не цветок обдолбанный.
- Что-то Паша опаздывает, - встрял в разговор я.
- Пока он с этим типом встретится, пока доберутся сюда… История долгая. Этот штрих ещё и опоздает, наверное… - Батькович был, как всегда, спокоен.
После последнего концерта к нам подошёл директор FM-радиостанции “Вечерний Звон” и предложил встретиться через пару деньков. Он-де имеет, что нам сказать. Мы, естественно, надулись от гордости, и, собрамшись назавтра у себя на “точке”, стали совещаться. Было решено единогласно:
- с типом встретиться, чем быстрее, тем лучше;
- дотошно разузнать, чё ему надо;
- по дешёвке не продаваться;
- и так далее.
Когда папик перезвонил мне, мы уже выработали чёткую линию поведения и были во всеоружии. Я отправил Пашу встретиться с ним в условленном месте, а сам вместе с братьями по оружию сел в засаду на репетиционной точке.
Наконец дверь распахнулась и перед нашими глазами предстал Паша вкупе с папиком и какой-то герлой неизвестного предназначения. Человечек назвался Богданом Ростиславовичем, а мамзель представил как Аню. Она, мол, певица, и ей интересно познакомиться с представителями андерграунда. Папик предложил нам поиграть для начала, а потом поговорить. Мы показали свою программу, они послушали, всё было весьма душевно. А потом мы устроились слушать папика.
Карнал он складно. Мы, мол, не Бог весть, что, но какая-то искорка в нас есть. Возможно, со временем из нас можно будет сделать “звёзд”. Но для этого придётся “учиться на пять, трудиться на пять и Родину нашу на пять защищать”. Сейчас мы - сырой материал, нуждающийся в обработке, и ничего особенного мы из себя не представляем. Он, папик, предлагает нам идти под его крыло. Он обещает учителей, инструменты, промоушн. Стиль наш можно сохранить, но петь придётся по-украински. Украина к тому времени стала уже независимым государством, и исполнять русскоязычный репертуар - мягко говоря, непатриотично.
Я ответил в том духе, что никогда не рвался в патриоты и мне глубоко насрать на то, что думают по этому поводу широкие массы и отдельные личности. Ничего против украинской музыки я не имею, но слабо представляю, как в этом соусе можем выглядеть мы. Тем более что писать украинские тексты у нас некому.
Папик объявил, что, к сожалению, украинский язык - условие обязательное. Его радиостанцию “подогревают” люди, которые попросту не поймут, если он будет толкать русскую группу. Паша поинтересовался, что мешает ему заняться какой-нибудь другой командой, поющей по-украински? Неужто мы такие гениальные?
- Гениальностью здесь пока не пахнет, - разочаровал нас папик. - Просто, в нашем городе нет больше музыкантов, с которыми можно иметь дело. А петь по-русски вам всё равно не дадут. И радуйтесь, если всё это произойдёт мирно. Так что подумайте. Я подожду.
Мы пообещали подумать над всей этой петрушкой и перезвонить. Папик спел нам о том, как приятно было познакомиться, сунул под мышку герлу и испарился.
- Как хотите, чуваки, а писать и петь по-украински я не буду! - твёрдо заявил я, когда за нашим гостем закрылась дверь.
Но аплодисментов, к моему удивлению, не последовало. На меня уставились смурные физиономии, на которых можно было прочесть всё что угодно, только не восторг по поводу моей принципиальности.
- Поймите, нам нельзя продаваться! - бросился я в атаку. - Мы поём по-русски. Мы так решили. И почему мы должны менять себя в угоду жирным политикам и отупевшим бюргерам? Они требуют украинизации потому, что других языков просто не знают! А я считаю, что автор сам решает, на каком языке творить. И он не обязан ориентироваться на доярок, с трудом умеющих писать. Умным людям похер, на каком языке мы поём.
- На русском языке мы можем не выгрести, - задумчиво произнёс Паша. - Они нас просто задавят. А против украинского языка я ничего не имею.
- Я тоже ничего не имею против украинского языка, если мне его не навязывают. Я свободно разговариваю по-украински, у меня большая часть родни украиноязычна. Но я с детства общался по-русски. И по-настоящему чувствую именно этот язык. Поймите, что писать стихи можно только на том языке, который чувствуешь по-настоящему. Пусть по-украински поют те, у кого этот язык в крови, в генах.
- У тебя он тоже в генах, - вставил свои пять копееек Батькович.
- Но не до такой степени, чтобы суметь написать по-украински хоть что-то, заслуживающее внимания.
- Этот папик может нас здорово протолкнуть. Такого шанса может больше не представиться.
- Тогда пишите украинские тексты сами. Я, так и быть, спою. А профанировать не буду.
Последнее заявление стало решающим, и мы отказались от предложения папика. Он пообещал, что с подобной проблемой мы столкнёмся ещё не раз, пожелал нам удачи и растворился в вареве местного шоу-бизнеса.
Этот спор должен был открыть мне глаза на позицию моих друзей в вопросах раскрутки. Но я легкомысленно не обратил внимания на первые признаки зарождающегося противостояния. И напрасно. Будь я внимательней, в дальнейшем удалось бы избежать многих разочарований. Но факт остаётся фактом - я никогда не умел анализировать ситуации. И более того - не желал этого делать. Романтик хренов!
ГЛАВА 11
День рожденья - праздник детства! Все это знают. Одни любят его за это, другие стараются игнорировать, надеясь, что дольше останутся молодыми. Я, например, считаю, что нужно пользоваться любым предлогом оттянуться всласть. По этой простой причине я шёл туда, куда мне идти совершенно не хотелось.
В последнее время, исходя из нашего “звёздного статуса”, вокруг нас вертелось дофига молодых симпатичных барышень. Я-то, встречаясь с Таткой “по-серьёзному”, этим обстоятельством не интересовался. Но мои коллеги по цеху пользовались этим вовсю. Они меняли дам как носки (выражение не совсем аппетитное, но слово “перчатки” не отразило бы серьёзности ситуации). В результате возникали бытовые любовные драмы разной степени сложности, пострадавшей стороной в которых всегда выступала сторона женская.
Нет связанных новостей.
Загрузка ...