А. Голяк. “Ничего кроме настоящего”. Роман
Опубликовал:Взмыленные “чувачки” были готовы на всё, лишь бы малость передохнуть, и вторая половина дня была отдана на откуп “оттяжничеству”. Так продолжалось до четверга.
В четверг Серый спохватился:
- Ёбтыть! Это ж неделя на исходе, а мы почти ни хера не записали! Всё, пьянству - бой! Работать, коньки-горбунки!
Пришлось нагонять время, потерянное в пивных баталиях. Никаких “перерывчиков”, “обедов” и “пивасиков”. Работать, работать и ещё раз работать!
- Не могу! В седьмой раз в этом соляке лажаю в одном и том же месте!
- Ещё разок! Поехали!
- Блядь! Ни хуя не получается!
- Паша, возьми себя в руки. Соберись!
- Не могу, у меня уже пальцы не работают!
- Чувак, войди в кач, и влабаешь всё как надо! - пьяно сипел Данила, раскачиваясь в углу. Пивной запрет на него не распостранялся, и он вовсю этим обстоятельством пользовался, вызывая у нас обильное слюнотечение.
- Батькович, не спать! Ты же скелет! - любимая поговорка Палыча.
- Не сплю я. Ты за собой следи, загоняешься так, что за тобой вприпрыжку лететь приходится!
Наконец, все минуса8 были записаны. Наступил мой звёздный час - пришло время петь вокалы. Я ещё не оклемался после Карпат, и мог только простуженно гундосить и хлюпать носом, гоняя сопли по своим хрупким организьмам. Вконец изнурив себя всяческими ингалляциями и прогреваниями, ощутимых результатов я не добился. Но другого выхода не было - нужно было петь. Отложить запись не было возможности. Через неделю у меня должна была состояться свадьба, и всю работу по альбому нужно было закончить к этому сроку.
Вся банда расселась возле режиссёрского пульта, оставив меня один на один с микрофоном. Прижимая “лопухи” к ушам, я ждал “трёх зелёных свистков”, стараясь сосредоточиться. Палыч через стекло корчит мне вдохновляющие рожи, Паша сосредоточенно блестит очками, Батькович мусолит своего “Эдичку”. Серый включает магнитофон и машет рукой. Поехали!
Час
Заблукав в тротуарних снах,
Нервовий годинник
Сплiв павутиння хвилинних мрiй,
Окреслених смiхом стрiлок.9
Эх, блядь, тут есть что петь! Напридумывал на свою голову! Длиннейшие вокализы с резкими интервалами, где задействуется весь диапазон. Сейчас придётся лезть наверх. Курва мать! Мимо! Всё сначала! И так несколько раз.
Пробуем по-новой! Аккуратненько! Но так, чтобы сохранить экспрессию! А-а-а-атлично! Дальше!
Мить,
Циферблатний диктатор мрiй,
Крокує по колу
Цифр, непiдвладних законам сил,
Спиняючих кроки св?тла.
Что там дальше? Выход на коду. Палыч играет на бонгах, и моё соло на блок-флейте. Кода!
- Серый, что там за грохот был?
- Какие-то мудаки малолетние бросили в открытое окно камни!
- Записалось?
- А ты как думал?
- Это пиздец! - я треснулся лбом об стекло.
- Ладно, не убивайся ты так. Сейчас послушаем, может, сойдёт за эффект.
Послушали. С натяжкой сошло за эффект. Типа раскаты грома вдалеке. На том и успокоились. Поехали дальше. Ещё дальше. Ещё дальше.
Альбом будет двуязычным. Русско-украинским. Он продемонстрирует нашу незацикленность на национальном вопросе и заткнёт глотки тем, кто упрекает нас в приверженности “москальський мови”.
Чёрт побери, тяжело петь с насморком. Тембр получается гундосый, как у старого сифилитика. Ладно, сморнёмся ещё разочек. Носовой платок ни на что не годится, так что, брякнем соплёй оземь (прости, впечатлительный читатель). И поехали петь дальше.
Синий вечер
Шляется беспечно тут и там,
И от скуки
Дохнут мухи по углам…
Эта вещь понравилась Серому больше всего. Он называл её “Колыбельная”.
Трое панков
Цедят пиво прям из банки - ох, тоска!
А малыш в цветной панамке
Смылся втихаря от мамки,
Накурился где-то травки
И строит замки из песка.
И цветёт сирень.
Да, эта песенка так и называлась - “Сирень”. Ленивое созерцание окружающего мира вашим покорным слугой. В то время уже наметилась основная тенденция - музыка писалась группой, а все тексты писал я. Но эта вещичка полностью была на моей совести.
По кварталу
Ветер шалый носит клочья парика -
Там две старухи,
Словно шлюхи
Делят деда-жениха.
Ну а в сквере недалече
Я сижу и жру беспечно
Чуть подтаявший пломбир,
И, вздыхая, размышляю,
Как прекрасен этот мир.
И цветёт сирень.
Детские игры в философов. Но Серый тогда искренне ржал, вертя ручки пульта.
В общем, материала вышло на альбом и ещё немножко. Две песни мы решили пустить отдельным паровозом. “Глоток свободы” в новом варианте и “Сирень”. Вдруг вспомнилось, как на одной из пьянок во время долгой философской беседы влез в жопу пьяный Палыч с ценным замечанием:
- Всё это хуйня! Главное - чтобы мир на земле был!
Мысля всем понравилась. Её решили увековечить. Нецензурную “хуйню” заменили на более удобоваримую “чухню”. И вставили в “Сирень”. Во время длиннющего пашиного соляка я произносил пофигистическим голосом:
- А-а-а-а! Всё это чухня! Главное - чтобы мир на земле был!
Сингл из двух вещиц так и назвали - “Чухня”. А альбом получил название “Ослепительно тихий”. Ни то, ни другое никогда не было издано. И альбом, и сингл разошлись исключительно по рукам знакомых, приятелей, группы поддержки, случайных людей. Некоторые пьесы оттуда крутили местные FM-радиостанции. Вот, собственно, и всё, что касается альбома.
В честь завершения записи мы устроили грандиозную пьянку на студии у Серого. Участвовал весь “Клан Тишины”, Серый и его гитарист Дядюшка Ау. Было поднято немало важных тем и выпито немало водки. Ну, в общем, как всегда в те времена.
После записи наша команда брала на месяц тайм-аут. По причине летних отпусков и моего бракосочетания. Я готовился с головой броситься в омут новой жизни.
ГЛАВА 9
Солнце било в окно с неприятной настырностью, давая понять, что хватит дрыхнуть. Собственная свадьба - это вам не шуточки. Покряхтев, я продрал глаза и оторвал голову от подушки. Прислушался. В квартире было шумно. Не то слово - движняк неимоверный. Щурясь от солнечных лучей, я сел на диване, опустил ноги на пол и потянулся. Где-то в глубине мозга пульсировало потаённое желание плюнуть на всё и завалиться досыпать. Признаюсь честно - для меня ранний подъём равносилен четвертованию. А уж если мне всё-таки пришлось рано проснуться, то под руку мне лучше не попадаться.
Подтянув трусы, я поплёлся в ванную. По квартире сновали в различных направлениях моя маман, тётя Вера, бабушка, батя и Женька, которого все напрягали по страшной силе и гоняли, аки духа в Вооружённых силах. Братец, небось, в душе ругал меня распоследними словами за пошлую привычку долго дрыхнуть, благодаря чему все утренние хлопоты легли на его хрупкие плечи.
- Давай, приводи себя в порядок. А то собственную свадьбу проспишь, - приветствовал меня батя.
- Угу, - промычал я, скрываясь в недрах ванной.
Совершив утреннее омовение и побрившись, я принялся размышлять над важной проблемой. Требовалось из моего непослушного хаера соорудить какое-то подобие сносной причёски. Будущая тёща лелеяла надежду на то, что я явлюсь на церемонию бракосочетания стриженным. Нет уж, дудки! На провокации я не поддамся! И теперь, созерцая в зеркале свой светлый лик с двумя царапинами от бритвы в обрамлении всколоченной кудрявой гривы, я прикидывал, каким образом всё это буйство можно цивилизовать. В конце концов, я помыл башку, и, не рассчёсываясь, щедро умастил её гелем для волос. Глянув на себя в зеркало, я остался доволен результатом - оттуда смотрело некое подобие крэйзанутого кутюрье западноевропейского пошиба. Не хватало только свиты из парочки кобыл-моделей сантиметрами тридцатью выше меня. А всё остальное было в наличии - страшноватая рожа, не отмеченная печатью добродетели, длинная масляная грива и отсутствие признаков согласия с внешним миром.
Нет связанных новостей.
Загрузка ...