А. Голяк. “Ничего кроме настоящего”. Роман
Опубликовал:Ладно, Бог с ними. Сами разберутся с приоритетами. Это не моё дело. Я поднялся и пошёл в гримёрку собирать манатки. Пора уходить отсюда. Татка всё восхищалась нашим выступлением, а я думал о том, что будет дальше. И понятия не имел, как мне дальше быть.
ГЛАВА 10
Тёплый июльский вечер. В парке спокойно, уютно, тихо. Народу совсем немного. Я сижу на лавочке и жду. Думать ни о чём не хочется. Мысли бессвязны и ленивы. Я разглядываю наглых голубей, деловито склёвывающих что-то с земли, и изредка оглядываюсь по сторонам, пытаясь угадать, как будет выглядеть тот, кто придёт на встречу.
Прошло несколько месяцев после выступления на “Червоной Руте”. Чем я занимался всё это время? Смурил и работал вперемешку. Это было время моих странствий по городской “подземке”. Новые люди, эксперименты, ощущения. Талантливые музыканты, бездари, трудоголики, лентяи, алкаши, торчки. Этот калейдоскоп был интересной школой. Наверное, я за это время повзрослел лет на десять. И понял главное - нужно полагаться только на свои силы. Есть только моя воля и моё “я”. И за это нужно драться.
С момента моего ухода из “Клана” мне пришлось заново утверждать себя в глазах музыкантов. “Клан Тишины” всегда держался обособленно от тусовки, и поодиночке никто из нас не имел никакого веса. Посему мне предстояло завоевать своё место под солнцем, чтобы музыканты захотели со мной сотрудничать.
В последнее время я работал с Юркой Челеком, гитаристом “Индюков”. Я познакомился с ним на каком-то сейшене и предложил поиграть вместе. Юрка послушал материал и неожиданно согласился. Мы щупали гармонии, искали интересные ходы, характерные штрихи. А потом Челек сказал:
- Я знаю, что здесь нужно - виолончель. У меня есть на примете один интересный человечек. Думаю, он придётся ко двору. Тем более, что он давно рвётся играть в группе.
Я в то время был жутким жадиной - тянул к себе всех людей, способных отвязно мыслить и талантливо излагать придуманное. Предложение Юры меня заинтересовало. Я записал телефон “интересного человечка”, созвонился с ним и договорился о встрече. И вот теперь я сижу в парке на скамеечке и жду его.
Я задумался и не заметил, как возле меня кто-то остановился. Вежливый голос спрашивает:
- Андрей Поляк? “Клан Тишины”?
Я поднимаю глаза. Вот это персонаж! Коротенькие шортики, здоровенный пояс-кенгурятник, тёмные очки. Под мышкой виолончель в потрёпанном чехле.
- Васыль?
Он утвердительно кивает головой. Тогда я приглашающе хлопаю ладонью по скамейке:
- Падай.
Он располагается рядом. И я полчаса ему рассказываю о своих идеях относительно группы. Сначала он терпеливо слушает, а потом перебивает меня:
- Я всё понял. Есть предложение начать сейчас же. Я живу здесь недалеко. Поедем ко мне, ты покажешь свои песни, а я попробую подыграть. Лады?
- Лады!
Мы садимся в старый дребезжащий трамвай и едем две остановки. Походим к стандартного вида пятиэтажке и поднимаемся на четвёртый этаж. Небольшая чистенькая квартирка.
- Проходи. Вот моя комната.
Захожу. С интересом оглядываюсь. Разбросанные ноты, две виолончели, пластинки с классической музыкой. Смотрю на названия - Бах, Чайковский, Паганини…
Васыль приносит две чашки с дымящимся кофе. Пока мы его пьём, он расспрашивает о “Клане Тишины”, о моих репетициях с другими музыкантами, о планах на будущее. Потом я расчехляю гитару. Он скептически смотрит, как я её настраиваю. Свой постоянный инструмент я не успел забрать от Старого, и пришлось взять походную “балалайку”. Звучит она отвратительно и фальшиво. Васыль прерывает мои мучения:
- Чёрт с ней! Всё равно эти дрова толком не настроишь. Играй. Я пойму и так.
Я показываю ему то, что “настрогал” за время своих поисков. Он слушает, изредка кивая головой. Потом выдаёт вердикт:
- Если честно, мне не нравится ни музыка, ни слова, ни то, как ты поёшь. Но мне всё равно будет интересно попробоваться - может быть, первое впечатление обманчиво.
Откровенно говоря, я тоже не испытываю особой симпатии к этому субьекту, но… “Первым делом самолёты”. Вдруг он гений?
- Давай ноты, - он привинчивает шпиль к инструменту.
Я недоумённо смотрю на него:
- Какие ноты?
- С моей партией.
- Нет у меня никаких нот.
- А что же мне играть? - чувак явно не может въехать в ситуацию.
Чёрт бы побрал этих перцев с консерваторским образованием!
- То, что подберёшь, то и будешь играть.
- Погоди! Кто из нас композитор?
- Никто из нас не композитор! Я принёс написанные песни, а каждый свои партии делает сам, в результате - музыка группы. Понял?
Чувак повозмущался для приличия, а потом покорно взял инструмент в руки. Я продиктовал ему гармонию, и репа началась.
Не скажу, чтобы я пришёл в жуткий восторг от Васылёвой игры. Песни превратились в одно сплошное соло на виолончели. Причём, даже это соло было сумбурным и не выражающим ничего, кроме попыток Васыля самовыразиться. Все мои потуги обуздать его исполнительский кач успеха не имели - он смотрел на меня со снисходительной улыбкой. Кто, мол, здесь образованный перец? Ты или я?
Короче, первая репа закончилась полным крахом. Я вышел оттуда с горячим желанием никогда больше с этим человеком не видеться и не слышать о нём более ни слова. Редко кто вызывал у меня с первого взгляда такую антипатию.
Последующие репетиции с ним и с Юркой тоже ничего не дали. Васыль играл сплошной бред, и слушать наших замечаний относительно аранжировок не желал. Сама по себе виолончель звучала изумительно, но когда наш Казальс начинал “поливать”, мне хотелось подойти к нему сзади и задушить струной. В общем, всё шло паршиво. Хуже некуда. Юрка потерял интерес к репетициям, и стал “динамить”, отговариваясь занятостью в “Индюках”. Мы остались вдвоём.
Почему я не плюнул на всё это и не распрощался с этим диверсантом? Наверное, потому что я подсознательно чувствовал, что при помощи виолончели можно слепить интересный саунд. Приходилось терпеть виолончелиста и надеяться на лучшее.
Спасение пришло оттуда, откуда я его меньше всего ожидал. Оно явилось в образе Оли, девушки Васыля. Однажды он привёл её к нам на репетицию. Я только скрежетнул зубами - не перевариваю, когда на репетициях присутствуют посторонние. Но пришлось молчать. В то время мы репетировали в подвале Васыля, и он был волен приводить всех, кого считал нужным пригласить.
Барышня послушала наши опусы и прямо в лоб заявила:
- Васыль, ты играешь отвратительно! Вместо того, чтобы создать настроение и подчеркнуть характер произведения, ты выпендриваешься и стараешься показать, какой ты классный виолончелист. Но вместо того, чтобы восторгаться тобой, слушатели к концу концерта возненавидят тебя - ты не подчёркиваешь, а зачёркиваешь настроение.
После этих её слов мне захотелось грохнуться ей в ноги. Пароксизм благодарности, знаете ли. Причём, что удивительно, Васыль принял её слова к сведению, и концу репетиции мы сваяли вступление и первый куплет к одной пьесе.
А дальше всё пошло как по маслу. Правда, имелся один большой минус - Васыль абсолютно не умел импровизировать. Недостаток консерваторского образования. Путём длительных лаб мы вытравили из него это. Через какое-то время он научился схватывать на лету гармонию и “валять в кассу”.
Мы кропотливо пахали на протяжении полугода. Вдвоём. Мы не приглашали никого, а старательно искали свой звук, подачу, настрой. По капельке, по зёрнышку. Если за репетицию находился один удачный ход - мы были счастливы.
Как вам передать атмосферу тех репетиций? Наверное, это невозможно. Обшитый деревом подвал, неверный свет тусклой лампочки. Тихие заклинания моих песен. Виолончель, то вкрадчивая, то настойчивая, то плачущая.
Часто, чтобы поймать настроение, мы играли в абсолютной темноте. Когда всё воображение работает на слух, не отвлекаясь ни на какие зрительные образы. Стиснутое в рамках слышимого сознание бунтует, и прорывается в область подсознательного.
Однажды Васыль сказал мне:
- Знаешь, я был неправ относительно твоих произведений. Может быть, я никогда не смогу до конца понять твои песни, но я их чувствую. Наощупь. И мне очень интересно с тобой работать.
Васыль оказался очень талантливым импровизатором. Через какое-то время я понял: “Вот оно! То, что я так долго искал!”. Шаманство, язычество, древние заклинания волхвов. Главное найдено. Остальное - дело техники и терпения. Тем более, что у меня появился единомышленник. Вместе прорвёмся.
ГЛАВА 11
- Андрюха, ну какая тебе разница? Придёшь, поиграешь, получишь башли и свалишь. А впридачу ещё и вкусно пожрёшь.
Женя был терпелив и настойчив. Он пытался подписать меня на “халтуру”, а я сопротивлялся изо всех сил. В последнее время мне приходилось пахать изо всех сил, чтоб не пропасть с голоду. В основном, я работал на фирме у Эдика и Серёги Григорьевых. Обеспечивал звук и свет на концертах, дискотеках, презентациях и так далее. Сегодня же передо мной разворачивалась завораживающая перспектива ощутить себя в роли кабацкого лабуха. Я активно упирался, но собеседник мой не сдавался. В результате, разговор зашёл в тупик.
Нет связанных новостей.
Загрузка ...