А. Голяк. “Удовлетворение”. Роман

Но в первую же ночь она, что называется, запала. Эта девочка оказалась настолько искренней, настолько беспомощной и трогательной, что весь цинизм Пэм смыло к чертям собачьим мощной волной нежности и желания заслонить это чудо от всего мира, от всех бед и разочарований. Всю её стену пробило вмиг. И она проснулась ещё более растерянной и ошеломлённой, чем Даша. Просто у Пэм лучше получалось владеть собой.
Время остановилось. Это было ощущение какого-то непрерывного счастья, огромного, оглушающего и немножко нелепого в своей необычности. Ей было так хорошо, как не бывает, потому что не может быть. Она поначалу пыталась разобраться в себе - потом бросила эти глупые ковыряния и поплыла по течению. Просто быть вместе, прикасаться, улыбаться, наполнять до краёв, смотреть взахлёб, ладошки упирать в ладошки, капельки крови на прокушенной губе - тебе больно, родная, нет, мне чудесно… Быть завязанными в узелок, или нет, в косичку… Быть сплетёнными в обычную смешную девчоночью косичку… И чувствовать, что время остановилось…
Пэм поджала ноги, глотнула коньяку из бутылки и прикурила новую сигарету от тлеющего окурка. Зябко кутать ноги в плед, давиться рыданиями, кусая пальцы - вот всё, что для неё осталось…
Когда Даша собралась отвезти Пеплу ключи, Пэм очень хотелось поехать с ней - тогда всё было бы по-другому. Но она чувствовала, что не стоит навязывать Даше своё присутствие в таком деликатном деле. Когда Даша не появилась в назначенное время, телефон сам постоянно оказывался в руках - позвонить, немедленно позвонить. Хотя бы для того, чтобы узнать, всё ли с ней в порядке. Но ведь Пэм и так знала, что c Дашей всё в порядке… Просто уже ничего не изменить. Время тронулось, раздавив тяжёлым шипастым колесом влажную тесноту ночей, хрупкую нежность утр, ладошки, косички, игры, прикосновения… Не осталось почти ничего. А ворох никому не нужных осколков, сожалений и воспоминаний Пэм спрячет в самом дальнем шкафчике памяти, когда сумеет обойтись без всего этого.
Ещё глоток коньяку… Ещё затяжка сигаретой… И снова - подбородком к колени. Сегодня день такой - подбородком в колени…
Где-то в прихожей перестало быть тихо. Она вздрогнула, услышав шаги, и подняла лицо.
- Там у тебя двери нараспашку - ждёшь кого?
Пэм не поверила своим глазам - рядом стояла Даша. Даша, которой полагалось быть сейчас в совершенно другом месте и посвятить себя совершенно иным вещам, присела на корточки и тревожно заглядывала ей в глаза.
- Жду, - сипло произнесла Пэм… Откашлялась, глянула ещё раз на Дашу. - Ты чего здесь?
- Да, действительно, - рассмеялась Даша, - чего это я здесь? Наверное, потому, что дверь не заперта.
- Я так ждала тебя, - тихонько пожаловалась Пэм, - я так тебя ждала, я всю ночь ждала… Я не ложилась, я всё слушала, когда ты придёшь… А тебя всё не было…
- Девочка моя, я сейчас всё расскажу…
- Не надо! Ничего мне не рассказывай! Ты здесь, а остальное неважно.
- Правда? - Даша пристально посмотрела ей в глаза.
- Правда… Давай-ка лучше приготовим что-нибудь поесть - из-за всех этих пиздостраданий у меня разыгрался жуткий аппетит.
- Хорошо, тогда на тебе салатики, на мне - горячее. Идём в кухню.

МНОГОТОЧИЯ…
ВУДУ
Кто-то умный и жестокий взял комочек воска, прядь моих волос и капельку крови или слюны… Слепил куколку из воска… Злыми беспощадными пальцами мнёт моё восковое тело… Пронзает его длинной стальной иглой… И я, настоящий, чувствую, как острие раз за разом пронзает мою восковую плоть… И тогда рушится всё вокруг, а я в слепом ужасе уворачиваюсь от обломков…
Хватит… Я сдаюсь… Хватит…

ГЛАВА 4

Current music: Sting “La Belle Dame Sans Regrets”
Татьяна позвонила Пеплу сразу же, как только вышла из здания аэропорта. Простившись с коллегами, она дала шофёру распоряжение загрузить багаж в машину и вынула из сумочки телефон. На несколько секунд задумалась перед тем, как набрать номер… И призналась себе, что ждала этого момента все две недели, пока длилась поездка.
Встречи, переговоры, знакомства, впечатления - эти водовороты кружили её, не отпуская, не давая передышки и отнимая всё свободное время. Ей пришлось выслушать массу комплиментов своему уму и деловой хватке, отклонить два скоропостижных предложения руки и сердца и уяснить, что на неё имеются большие виды. Договор о сотрудничестве успешно подписан, перед Татьяной открылась масса интересных перспектив и новые, гораздо более широкие, пространства для роста. Но всё это ничего не значило по сравнению с тем, что она испытывала, набирая сейчас номер Пепла…
- Да, я слушаю, - в трубке негромкий хрипловатый голос, которого ей так не хватало всё это время. Чёрт возьми, нельзя, нельзя так залипать на нём… Но по-другому не получается…
- Здравствуй, Лёш. Вот я и вернулась. Ты скучал?
- Есть немного, - голос в трубке странно вялый, спал он, что ли?
- Не пригласишь на чашечку кофе? Могу заехать на полчасика, не дольше - я с дороги грязная и некрасивая, - за внешней беззаботностью она скрывает недоумение.
- Заезжай. Только мне нечем даже тебя угостить.
- Ничего страшного. Я только на кофе. Сейчас буду - ты как раз успеешь почистить зубы.
Приятно прижаться горячей щекой к холодному стеклу. За окном мелькают улицы, от которых уже успела отвыкнуть. Хорошее такое зимнее утро, снег повсюду, много солнца… А у неё - лёгкая растерянность, как у всякого, кто вернулся издалека.
Нетерпение заставляет торопить шофёра. Нетерпение хлопает дверцей и гонит её вверх по ступенькам. Но как-то само собой получается остановиться перед дверью, перевести дыхание, прикрыв глаза… И, нажав кнопку звонка, вздрогнуть от шагов по ту сторону дверей.
Нехорошо, наверное, целоваться прямо в прихожей. Как школьники, ей богу… Мама не одобрила бы, бабушка - тем более. Фи, нехорошо…
Нет, неправда, хорошо, очень хорошо! Хорошо ощущать жжение от его колючей щетины, хорошо прижиматься к его сильному телу, хорошо ерошить его непослушные волосы, хорошо держать в ладонях его лицо. А это пятнышко зубной пасты у него на щеке - что может быть лучше? Пусть он думает себе, что хочет, но ей хорошо. И наплевать на всё остальное.

Это также интересно:

1. А. Голяк. “Ничего кроме настоящего”. Роман