А. Голяк. “Удовлетворение”. Роман

Даша знает, что ей будет недоставать всего этого, но она боится что её неправильной любви может хватить на всю жизнь и даже больше. Неплохой сюжет для психологического фильма - две старушки-лесбиянки и между ними неподеленный Пепел даже много лет спустя… Хотя, они его и не делили-то никогда…
Сотовый снова трезвонит - наверное, в сотый раз за день. Сотовый-сотый, сотый-сотовый… Даша твердит про себя эту мантру, пытаясь отвлечься от непреодолимого желания ответить на звонок. Сотый раз звонит сотовый, сотовый в сотый, скоро будет двухсотый… И тогда сотовый станет двухсотовым… Отключить звук и не париться. Нет, не получится - Даша должна знать, что Пэм не устала ждать её. Что в любой момент можешь ответить и весь этот кошмар немедленно закончится. Сотовый, двухсотовый, трёхсотовый…
Можно считать себя не такой как все, можно сколько угодно поднимать себя над серой массой большинства, можно раскрепощаться до изнеможения, но когда неожиданно обнаруживаешь, что ты действительно несколько в стороне от толпы, что игры в независимость закончились и вся твоя жизнь подчиняется совсем иным правилам - здесь есть чего испугаться. Дашу с детства программировали на нормальное женское счастье - выйти замуж за хорошего парня, нарожать ему детишек, сколько удастся, и мирно-счастливо стариться в унисон. Да что здесь изобретать - наши матери-бабки-прабабки так жили и нам завещали. Природой так заведено, а против природы не попрёшь. И эти ночные игры, Пэм с её хищно-ласковым зверьком и ожогами прикосновений, кокаин, вино в ванной на её коже, слюна, мгновенно высыхающая на сосках, слова-кристаллики, разъедающие укрытие - всё это не укладывается в схему. Ты просто испугалась подруга, испугалась настолько, что вычёркиваешь напрочь всё, что имеешь. Лучше ничего, чем не как у всех. Так что больше никогда не пизди о своей долбанной внутренней свободе - её у тебя и в помине нет…
Курить, зависнув на бесконечном внутреннем монологе, задумчиво уставясь на тлеющий кончик сигареты и вздрагивая при очередном звонке телефона, ставшего уже двухсотовым…
Был момент, когда Даша часто изменяла Пэм, наугад выдёргивая из безликой мужской массы, перманентно варившейся в бурлящем котле местной богемы, отдельных особей - а вдруг срастётся, вдруг случится то самое, настоящее, правильное, чтобы без внутренних уступок и компромиссов, без балансирования на грани можно-нельзя. Но никогда не получалось ничего путного, только вымученные совокупления с натужными ласками, после чего приходилось часами отмокать в ванной, тщетно смывая чужие запахи с захватанного, затёртого дежурными прикосновениями тела. Но ощущение грязи оставалось, его его ничем не смоешь. А ещё - острый стыд и комок невыплаканности, плотно застрявший в горле и мешающий дышать. И глаза Пэм - она ведь знала о каждом из них - глаза Пэм, только глаза и ни слова упрёка. Здравствуй, дорогая, я ждала тебя, не ложилась, просто не хотелось спать, бессонница, видишь - глаза красные, давай я сварю тебе кофе, вот круассаны, любимая, я очень скучала по тебе, завтракай, а я буду просто сидеть и смотреть. Лучше бы Пэм её ударила, что-ли…
Но ни разу…
Потом прекратилось и это - был только Пепел. Набегами, периодами… Что-то заставляло его иногда искать пристанища именно у Даши. Не у Татьяны, не у Пэм… Взламывать все её, Даши, коды и пароли, врываться и выжигать всё дотла…
А она - она старательно разрушала всё, чем жила в последнее время, погребая под обломками себя, Пэм и всё, что поместилось в эти несколько месяцев их сумасшедшей связи. Только связи-то и нет больше - лопнула ниточка… Пэм без объяснений сбежала в тур с “Вельветом” в качестве пресс-атташе, с глаз долой - из сердца вон, только туфта это, если бы всё было так просто - сколько боли реками утекло бы вникуда по руслам железнодорожных путей и автобанов. Но так получается, что обычно берёшь её с собой в качестве самого ненавистного, и, в тоже время, самого ценного багажа, платишь всем, чем можешь, лишь бы не расставаться с ней ни на миг…
И снова сотовый… Сколькосотовый? Да какая разница… Поначалу были эти длительные телефонные молчания, каждая секунда которых лишь в пользу мобильного оператора, но ни одной из них… Короткие диалоги о пустяках - островки твёрдой почвы в необозримой зыбкой трясине их обоюдного молчания. А потом Даша перестала отвечать на звонки…
Несколько раз звонил Пепел. Вроде бы просто так, но между ничего незначащими фразами и новостями о группе осторожно интересовался, что произошло. Ронял, как бы вскользь намёки, что Пэм захандрила - с чего бы это - советовал поговорить с ней по душам. Но Даша обходила стороной опасные темы, намёки игнорировала, на вопросы в лоб отмалчивалась. Пепел разочарованно соскальзывал на нейтральную болтовню, пытаясь развеселить Дашу рассказами о новых похождениях “ирокезов”, до которых ей сейчас совершенно нет дела…
А ведь Даше есть, что ему сказать. Например, что задержка, которую и задержкой-то уже не назовёшь. О том, что к врачу идти страшно. Или о том, что Даша была полной дурой и врала ему о таблетках. Какие, к чёрту таблетки - авось пронесёт…
Резкий звонок - на этот раз не Пэм и не Пепел. Даша берёт телефон:
- Слушаю.
- Алло, Даша, привет, - в трубке голос одного из многочисленных общих знакомых, - тут такое дело… - он замялся.
- Я слушаю, говори.
Длинная пауза, сопение, такое впечатление, что собеседник переминается с ноги на ногу, как первоклассник. И как обухом по голове неожиданное:
- Челя умер. Похороны послезавтра. Ты не могла бы сообщить Пеплу? Он на новом номере, я не могу его вычислить…
- Погоди, как умер? От чего умер? - Даша никак не может понять, о чём идёт речь.
- Обширный инсульт. Ты же в курсе - он в последнее время плотно сидел на стакане… А здоровье не позволяло - сосуды хреновые, давление, ноги отнимались… Вот и доигрался… Так ты позвонишь Пеплу? Может, у него получится приехать на похороны?
- Да, конечно, я сообщу…
Даша растерянно смотрит на трубку, пытаясь представить себе, что Чели больше нет, что теперь вместо него просто тело, которое не будет больше двигаться, смеяться, любить женщин, которое послезавтра зароют в землю, чтобы оно сгнило там, как можно быстрее… Музыка на мгновение представилась ей громадным отвратительным монстром, жадно пожирающим самых талантливых из своих детей… Теперь вот Челя…

Это также интересно:

1. А. Голяк. “Ничего кроме настоящего”. Роман