К - Л

Литфронт

ЛИТФРОНТ — литературная группа, в заявлениях своих представителей именовавшая себя внутрирапповской группой, на деле же с самого начала своего существования выходившая за пределы РАПП как по составу участников, так и в силу противопоставления себя РАПП в ряде литературно-политических, творческих и организационных моментов.
1. Формально группа Л. существовала под этим названием с августа по ноябрь 1930, фактически же история ее начинается несколькими месяцами раньше, с возникновения так наз. "беспринципного блока", элементы которого оформлялись в борьбе против РАПП во время дискуссии о Переверзеве. В блоке этом для общей атаки на РАПП объединялись две группы: незадолго до того вошедшие в РАПП участники разбитой в дискуссии переверзевской школы ("партийные друзья Переверзева" — И. Беспалов, А. Зонин, М. Гельфанд, В. Кин и др.) и представители "левой" рапповской оппозиции (группа Г. Горбачева, А. Безыменского, С. Родова и др.). Литфронту удалось привлечь на свою сторону небольшую часть рапповских литкружков (гл. обр. в Ленинграде и частью в Закавказьи). "Лит-ая газета", редактировавшаяся Б. Ольховым, и журнал "Печать и революция" (позже переименованный в "Лит-ра и искусство") стали органами сначала "блока", а потом Л. в развернувшейся дискуссии по вопросам художественного метода пролетарской лит-ры. Полемика разгорелась с особенной силой в связи с обсуждением романа Либединского "Рождение героя". Наличие ошибок идеалистического и правооппортунистического характера руководства РАПП дало повод к демагогическим нападкам литфронтовцев на творческие установки и литературно-политическую линию РАПП в целом.
Вопреки официальным декларациям, а также заверениям отдельных литфронтовцев, блок не представлял собой творческой группы внутри пролетарской литературы, объединенной общей точкой зрения в вопросах художественного метода пролетлитературы; это — конгломерат разнородных элементов, выражавших давление классово-чуждых течений, то явно противостоящих марксизму (переверзевщина, формализм), то прикрывающихся "левой" фразой, почему Л. фактически выходил за пределы пролетарского литературного движения и марксистского литературоведения. Выросший из "беспринципного блока", Литфронт создался на основе взаимного амнистирования друг друга недавними противниками (например Беспаловым и Горбачевым). Ни механистические ошибки учеников Переверзева, ни формалистски-субъективистские ошибки Горбачева и ошибки рапповской "левой" критике подвергнуты не были. Подобный беспринципный характер объединения не дал возможности Литфронту выдвинуть развернутую, единую положительную платформу по творческим вопросам, хотя в то же время в творческих взглядах литфронтовцев есть и общая основа, выражающаяся в разнообразных проявлениях субъективистских установок. Поэтому, указывая на ряд серьезных ошибок рапповских руководящих работников (напр. теорию "непосредственных впечатлений" и др.), Л. не мог по-настоящему вскрыть их, не мог противопоставить и не противопоставил им правильных положительных утверждений.
Зараженность Л. антимарксистскими взглядами не могла не стоять в связи с литературно-политическими позициями группы. Л. с самого начала был группой и литературно-политической, а не только творческой, как об этом заявляли ее лидеры, — группой, пытавшейся политически и организационно обособиться в пролетарском литературном движении. Об этом свидетельствовало и наличие прямых политических обвинений, предъявлявшихся Л. руководству РАПП ("сползание на позиции классового мира"), и ряд организационных моментов в деятельности Л. С полной же доказательностью литературно-политический характер группы вскрывается вместе с разоблачением антипартийного двурушнического блока Сырцова — Ломинадзе.
Предъявляя руководству РАПП целый ряд политических обвинений, Литфронт стремился противопоставить линии РАПП свою литературно-политическую линию. Неоднородность группы, ее фракционный характер, некоторые особенности в ее взглядах создали возможность использования ее в политических антипартийных целях. Двурушнически право-"левый" блок Сырцова — Ломинадзе пытался через своих агентов (Зонин, Гальперини др.) использовать Литфронт для борьбы против партии. Связь блока Сырцова — Ломинадзе с Л. однако нельзя сводить только к участию в последнем отдельных антипартийных двурушников. Между "блоком" и группой Л. обнаруживается и внутреннее созвучие (из этого не следует разумеется, что каждый участник Л. разделял политическую платформу Сырцова — Ломинадзе). Это созвучие выражается уже в характерной для обоих блоков двойственности проявления классово-враждебной идеологии: для сырцовско-ломинадзевского блока это — сочетание правой и "левой" опасности, для Л. — сочетание явно буржуазных, антимарксистских взглядов и правооппортунистических ошибок (переверзевщина, формализм, оппортунистическая недооценка призыва ударников) с крикливой левацкой фразеологией ("левая" фраза о действенности искусства при игнорировании объективно-познавательной его функции). "Левые" фразы Л., приводящие к капитулянтским выводам в области лит-ры (ликвидация специфичности искусства, замена его наукой и газетой, курс на чисто внешнюю, вульгарно понятую злободневность, которой якобы оправдывается слабое художественное качество) и пессимистически расценивающие современное состояние пролетарской лит-ры, перекликаются с капитулянтством и пессимистической оценкой нашего хозяйственно-политического положения со стороны блока Сырцова — Ломинадзе.
Раскрытие двурушническо-оппортунистического блока в ноябре 1930 одновременно явилось и концом Л. Часть литфронтовцев, осудив в особом документе деятельность Л., объявила о своем выходе из Л. Несмотря на попытки другой части Л. (Безыменский и др.) сохранить группу, очистив ее от явно антипартийных элементов, Л. распался. Формальный конец Л. не означал конечно полной ликвидации литфронтовских тенденций и литфронтовских выпадов в лит-ре. Осколки Л. продолжали время от времени защиту своих позиций, иногда в более прикрытой, иногда в явной форме. Несомненные вылазки литфронтовщины проявляются в книгах М. Майзеля ("Очерк современной лит-ры"), С. Родова ("На посту") и П. Рожкова ("Против толстовщины и воронщины"), вышедших в середине 1931. О живучести литфронтовских настроений свидетельствовал также характер ряда статей в журн. "Литература и искусство", руководимом вплоть до половины 1931 (кончая № 2—3) П. Керженцевым и не выражавшем в этот период линии Института литературы, искусства и языка Комакадемии, несмотря на то, что журнал именовался его органом.
Л. не выдвинул разработанной творческой платформы. Установки его, сформулированные в декларации "Против чего и за что мы боремся", в декларации 16 ленинградских кружков и в статьях руководителей Л., отличаются крайней скудостью положительных утверждений. Дискуссия по вопросам творческого метода Литфронтом велась почти исключительно в плане отрицания лозунгов РАПП. Повторялись общеизвестные положения о связи искусства с классовой практикой, требование показа людей в их общественно-значимых действиях, в плане обусловленности индивидуального социальным и т. п. утверждения, давным-давно указанные в марксистской лит-ре, отмеченные в ряде документов РАПП по творческим вопросам и теперь извращенно преподносимые Л. Творческая платформа самого Л. в основном исчерпывается чисто формальным призывом к классовой действенности искусства, отрываемой от объективно познавательной его функции.
Несмотря на разнородность элементов, составляющих Литфронт, основные группы его имели общую идеологическую основу — субъективизм, хотя и в разных его выражениях.
Г. Горбачев, с его полуформалистской методологией, субъективистски сводил литературу к восприятиям читателей или творческим переживаниям художника. Отсюда и субъективистское утверждение Горбачева о том, что вне читательского восприятия литература представляет собой "груды исчерченного материала". У беспаловской группы субъективизм, являясь обратной стороной переверзевского объективизма, вытекал из непреодоленной переверзевщины с ее отрицанием познавательной роли лит-ры и отождествлением субъекта и объекта.
Субъективистские позиции Л. сказались прежде всего в противопоставлении познавательной и классово-действенной функции литературы. Журнал "Печать и революция" еще со времен переверзевской дискуссии обрушивался на требование реалистического показа действительности как на апологию "наивного реализма" и "пассивного отображательства" Беспалов ополчился против "правдоподобия" в художественных произведениях, противопоставляя ему классовую точку зрения, классовую идеологию. Подобным же образом высказывался В. Кин, находивший достоинство "Китайских новелл" Эрдберга не в том, что они являются показом китайской революции, а в том, что они отражают точку зрения на нее пролетариата. Действенная роль лит-ры, осуществляющаяся только в неразрывном единстве с познавательной функцией, несмотря на усиленную ее декларацию, фактически сводилась Л. к нулю. "Освобождая" литературу от необходимости познавать действительность и правильно ориентировать в ней класс соответственно его целям, Л. превращал лит-ру в негодное для борьбы оружие и фактически отрицал принцип партийности в литературе.
С субъективизмом Л. тесно связана антидиалектичность его методологии и формализм в трактовке вопроса о содержании искусства. Субъективизм, отрывающий идеологию от познания действительности, разрывает единство "отражений" объективной действительности и классовой точки зрения, в них выражающейся. Поэтому "отражения" действительности в искусстве оказываются готовым, противостоящим художнику "материалом", а классовая точка зрения — оторванным от "снимков" действительности и объективно необусловленным принципом отбора, извне упорядочивающим материал. Такая трактовка идеологии Л. выражается в представлении литфронтовцев о реализме как "выравнивании плохого и хорошего" или в понимании показа "живого человека" как "придания" ему и "хороших" и "дурных черт", а не вскрытия реальных противоречий в действительности. Отсутствие диалектики в методологии Л. обнаруживается в механистическом понимании закона единства противоположностей. Отсюда — разрыв познавательного и субъективно-классового моментов в идеологии. Отсюда же требование идеализировать в художественном творчестве пролетариата одни стороны действительности и резко противопоставлять им другие. Единство противоположностей заменяется здесь внешней противопоставленностью явлений однородных и непротиворечивых внутри себя. Объективно следствием такого художественного метода "двух красок" (сплошь белой и сплошь черной) является "лакировка" действительности, т. е. такой ее показ, который не может правильно ориентировать в революционной практике пролетариата. Той же механистичностью отмечены и частные творческие лозунги Литфронта, конкретизирующие призыв к классовой действенности искусства в литфронтовском понимании. Таков лозунг показа коллектива (класса) вне личностей, его составляющих. Показ личности по Литфронту отрицает показ класса, а показ класса требует растворения личности в коллективе, являющемся суммой тождественных единиц (данная точка зрения художественно воплощена в поэме Безыменского "День нашей жизни").
Механистичность творческого метода Л. обнаруживается и в тенденции, ведущей к отрицанию изображения психологии в художественных произведениях. Законен протест против психологизма как ковырянья в самоценных переживаниях личности, взятой в отрыве от классовой практики; но такой психологизм и не был никогда творческим лозунгом пролетлитературного движения. Требование показа психологических переживаний расценивалось литфронтовцами как требование показывать только "личное"; тем самым психология, отождествленная с узко индивидуальным, изымалась из сферы классовой практики. Нападая на ошибки работников РАПП, преувеличивавших значение психологизма, Л. ратовал за рационализм. Разработке диалектического метода пролетлитературы Л. вопреки своим декларациям не помогал и не мог помочь.
Творческие установки Л. обнаруживают в себе лефовские тенденции, исходящие от общего с Лефом разрыва познания и действенности, объективного и субъективного в искусстве. Лефовщиной окрашены и вышеприведенные творческие лозунги (отрицание психологии например). Лефовщина в особенности проявилась в тенденции к ликвидации искусства, к замене его публицистикой и газетой, в походе против образа в искусстве, в трактовке особенностей его формы (форма единичности явлений, способ выражения всеобщего) как чисто внешнего, ненужного правдоподобия и т. д. Отсюда и провозглашение творческого метода Маяковского образцом для пролетарской лит-ры при игнорировании в творчестве Маяковского элементов мелкобуржуазного рационалистического схематизма. По лефовской линии идет и противопоставление "большим формам" лит-ры "малых форм" (очерк), якобы призванных ликвидировать отставание литературы (Б. Кушнер).
Л. с его ярко окрашенными лефовщиной позициями в творческих вопросах является ликвидаторской по отношению к пролетарскому искусству группой. Это находит свое выражение и в прямых высказываниях, направленных против спецификума лит-ры, каковы напр. высказывания Б. Кушнера о причинах отставания литературы: "В чем же причины отставания? Где корни этого явления? Важнейшие из них приходится искать в самой специфике лит-ой работы, в ее традициях, в творческих навыках, применяемых многими пролетарскими писателями". То же ликвидаторство заключается и в противопоставлении "больших форм" литературы "малым", провозглашении теории авангардизма очерка, призванного спасти литературу от отставания и вытеснить собою "большие полотна". Ликвидаторство — объективный результат и частных и общих творческих лозунгов Л. с их курсом на снижение художественного качества лит-ры чрез схематизм, лакировку действительности и субъективистский рационализм.
В целом Л. — капитулянтская в вопросах лит-ры группа, убоявшаяся борьбы за высокий идейно-художественный уровень пролетарской лит-ры и для "спасения" классовой действенности решившая жертвовать высоким художественным качеством лит-ры. "Большевизм" и "искусство" капитулянтски и политически неправильно противопоставлены друг другу.
Призывом к субъективистски понимаемой классовой действенности почти исчерпывается творческая платформа Л. Пытаясь решить вопрос о художественном методе, литфронтовцы ограничиваются пропагандой определенных "жанров", наиболее с их точки зрения классово-действенных (производственный, публицистический, философский, утопический и др.). Вопросом о жанрах Л. формалистски подменяет вопрос о творческом методе, забывая, что от того или иного решения вопроса о творческом методе зависит разработка жанра как определенной стороны стиля пролетарской лит-ры.
Столь же несомненна связь переверзианских взглядов другой части группы (Беспалов, Зонин и другие) с их литфронтовскими позициями. Переверзевская методология, сводящая литературу к воспроизведению бытия классового субъекта ("бытие изображающее"), как бы продолжается в литфронтовских призывах к однобокому субъективизму. Точка зрения тождества субъекта-объекта у Переверзева обусловливает собою и его объективизм — вычеркивание классовой идеологии из художественных произведений, положение о непосредственном воспроизведении классового бытия в искусстве — и его скат к субъективному идеализму (теория "переодевания", "замкнутый круг образов"). Л., как и Переверзев, не умел диалектически разрешить проблему субъекта-объекта в искусстве. Субъективизм Л. — обратная сторона переверзевского объективизма, неизбежно связанная с его же субъективно-идеалистическими положениями. Второй момент, связывающий переверзианство с литфронтовщиной, — это механистичность, являющаяся основной чертой методологии Переверзева и столь же явно окрашивающая собой творческие установки Л. Наконец формалистские тенденции Л. созвучны элементам формализма, несомненно присущим переверзевской методологии с ее деидеологизацией, внеисторизмом, абстрактностью, давшим в работах Беспалова, Зонина и др. яркие образцы меньшевиствующего идеализма.
Творческая практика Литфронта, представленная произведениями писателей-литфронтовцев (А. Безыменский, Выстрел; Вс. Вишневский, Первая конная и особенно Последний решительный), несет, на себе печать механистичности творческих установок и снижает достоинства произведений абстрактностью, схематизмом и рационализмом.
Лозунги Л. питались в основном мелкобуржуазной псевдореволюционностью. Не отождествляя механически литературных течений с политическими, следует отметить, тем не менее, созвучие ряда литфронтовских положений с троцкистскими установками. Такими троцкистскими тенденциями в Литфронте являются в основном: 1. утверждение о "кризисе" пролетарской лит-ры, связанное с отрицанием наступления пролетариата в области лит-ры и с неверием в силы рабочего класса; 2. ликвидаторство по отношению к борьбе за создание большого искусства рабочего класса, облеченное в "левые" фразы. Не случайным являлось и наличие в Литфронте участников предшествовавших троцкистских оппозиций (Горбачев, Родов и др.). Паникерство перед отставанием литературы, растерянность и бессилие перед новыми огромными задачами пролетлитературы реконструктивного периода, истерические "левые" фразы с их объективно-капитулянтской правой сутью, боязнь действительности, отраженная творческими лозунгами с их призывом к "лакировке", схеме, антипсихологизму, — все это убедительно свидетельствует о мелкобуржуазных корнях литфронтовства. Характерная для Л. "левая" фраза мелкобуржуазного паникерства прикрывала собою ликвидаторство, сдающее позиции буржуазным течениям в литературе. Л. как течение стоит вне рядов пролетарского движения. Однако, пока в СССР существует обостренная классовая борьба, не исчезает и опасность проявления литфронтовских влияний внутри пролетарской литературы и литературоведения, влияний, выступающих в виде "левой" фразы в сочетании с явной буржуазной опасностью (переверзевщина, формализм) и прикрывающих собою капитулянтскую сущность.

 Библиография:  Авербах Л., Левая оппозиция и творческие вопросы, "На литературном посту", 1928, № 8; Его же, Доклад на расширенном пленуме РАПП, "На литературном посту", 1929, № 21—22; Его же, Перестраиваемся, М., 1930; Речь большевика-напостовца XVI съезду, изд. "Московский рабочий", М., 1930; Безыменский А., Головокружение от неуспехов (Партия или РАПП), "Литературная газета" от 12/V 1930; Беспалов И., В поисках стиля, "Литературная газета" от 30/XII 1929; Его же, В защиту действительности, "Красная новь", 1930, № 9—10; Вишневский В., О творческом методе, "Литературная газета" от 10/XI 1930; Его же, Развал Литфронта, "Литературная газета" от 29/XI 1930; Гельфанд М., О творческом методе пролетлитературы и об ошибках налитпостовцев, изд. "Федерация", М., 1930; Его же, В борьбе за творческий метод, "Литература и искусство", 1930, № 2; Гельфанд М. и Зонин А., К дискуссии о творческом методе, "Печать и революция", 1930, № 4; Ермилов В., Еще о творческих путях пролетарской литературы, "На литературном посту", 1928, № 6; Его же, О творческом лице пролетарской литературы, "На литературном посту", 1929, № 1; Его же, "Рождение героя" Ю. Либединского, "На литературном посту", 1930, № 12; Его же, Наши творческие разногласия, изд. "Московский рабочий", М., 1930; Камегулов А., На литературном фронте, изд. "Прибой", Ленинград, 1930; Его же, Письмо товарищам, "Печать и революция", 1930, № 5—6; Его же, Посредственная теория о непосредственных впечатлениях, "Звезда", 1930, № 8; Киршон В., Против беспринципности и политиканства, "На литературном посту", 1930, № 11; Кирьяков С., Как блок ведет дискуссию, "На литературном посту", 1930, № 17; Костров Т., Рождение героя, "Литературная газета" от 24/III 1930; Его же, О реализме, живом человеке и стиле пролетарской литературы, "Литературная газета" от 31/III 1930; Кушнер Б., Причины отставания, "Красная новь", 1930, № 11; Либединский Ю., Еще о художественной платформе РАПП, "На литературном посту", 1929, № 1; Его же, Генеральные задачи пролетарской литературы, ГИХЛ, Ленинград, 1931; Мазнин Д., Заметки о творческом методе и материалистической диалектике, "На подъеме", 1930, № 1; Нусинов И., Новые ошибки т. Кушнера, "Литературная газета" от 29/IX 1930; Родов С., На посту, Ленинград, 1931; Рожков П., Против воронщины и толстовства, Москва, 1931; Селивановский А., Корни творческих разногласий, "Октябрь", 1930, № 5; Его же, Прицел и выстрел, "Октябрь", 1930, № 2; Серафимович А., Речь на XVI партсъезде, "На литературном посту", № 13—14; Серебрянский М., Критика художественной платформы РАПП, "На литературном посту", 1930, № 17; "С кем и почему мы боремся", Сб. ст. под ред. Л. Авербаха, "ЗИФ", Москва, 1930; Сутырин В., Воскрешение из мертвых (литературная полемика), ЛАПП — "Прибой", Л., 1930; Тамарченко и Танин, Напостовство или воронщина, "Печать и революция", 1930, № 5—6; "Творческая дискуссия в РАПП", изд. "Прибой", Л., 1930; "Творческие пути пролетарской литературы", сб. II, Гиз, М., 1929; "Удар за ударом", Альманах под ред. Безыменского, Гиз, М., 1930; Фадеев А., Столбовая дорога пролетарской литературы, изд. "Прибой", Л., 1929; Его же, За напостовское руководство РАПП, Документы борьбы с "Литфронтом", "На литературном посту", 1930, № 12; О творческих путях пролетарской литературы (Резол. III областной Ленинградской конференции), "На литературном посту", 1930, № 12; Платформа-декларация 16 ленинградских кружков, "Печать и революция", 1930, № 5—6; К итогам III областной конференции ЛАПП (Резолюция секретариата РАПП), "Литературная газета" от 20/VII 1930; РАПП в реконструктивный период (Резолюция Ленинградской конференции), "Литературная газета" от 26/V 1930, "Печать и революция", 1930, № 5—6; Обращение секретариата РАПП, "Литературная газета" от 25/VII 1930, "Рост", 1930, № 11—12, "На литературном посту", 1930, № 13—14; Безыменский, Гельфанд, Костров, За подлинную консолидацию (ответ на обращение секретариата РАПП), "Литературная газета" от 25/VII 1930; Секретариат РАПП, За большевизацию пролетарской литературы, "На литературном посту", 1930, № 17; Против групповщины (заявление 38), "Литературная газета" от 20/VII 1930; "Против чего и за что мы боремся" (декларация Беспалова, Безыменского, Гельфанда, Горелова, Камегулова и др.), "Ленинградская правда" от 15/VI 1930; Секретариат РАПП о "Литфронте", "Литературная газета" от 14/IX 1930, "На литературном посту", 1930, № 17; Письмо секретариата РАПП о развертывании творческой дискуссии, "Литературная газета" от 4/X, 9/X, 14/X 1930, и отдельным изд., М., 1931; Роспуск литературно-политической группы "Литфронт" (Постановление секретариата РАПП, высказывания рабочих кружков), "Литературная газета" от 5/XI 1930; О положении в группе "Литфронт", "Литературная газета" от 15/XI 1930; Ответ ленинградского "Литфронта" секретариату РАПП, "Литературная газета" от 15/XI 1930; Балтфлотцы вышли из "Литфронта" (Резолюция комфракции группы), "Литературная газета" от 29/XI 1930; Письмо фракции секретариата РАПП по поводу статьи "Против правого уклона внутри РАПП", "Правда" от 21/XI 1930; "За генеральную линию РАПП" (Сб. документов), "Московский рабочий", М., 1930; см. также: "Художественный метод", "РАПП", "Пролетарская литература".
Е. Михайлова