А - Б

Арабская литература

АРАБСКАЯ ЛИТЕРАТУРА. Язык арабской лит-ры и образованного общества, сохранившийся до сих пор — древний яз. северных арабов. Близко родственный ему яз. арабов юга вытеснен северным к VI в. христ. эры; собственно литературы на нем не сохранилось. Монументальные надписи (II тысячелетия до христ. эры) — лишь краткие сообщения культового и исторического характера. Они говорят о торговых царствах: Ма’ан, Са’ба и Химиар, сложном социальном строе, пышном культе. Поэтические предания юга сохранились в обработке на северном яз. — в Коране, в книгах историка-географа Хамдани [?-945] и комментированной "химйарской касыде" Нашуана Химйари [?-1177]; повидимому эти предания рассказывали и частью пели особые сказители. Более ранние записи [VII в.] не сохранились; легенды сильно переработаны исламом и с историей имеют мало общего.
Коран (гл. 89) упоминает о разрушении богом дворца Ирама — земного рая, дерзко выстроенного царем южного народа ’Ад, и говорит (гл. 11) о гибели адитов, за нечестие, от огненного дождя. Циклы легенд рассказывают о разрушении Ма’рибской плотины, наводнении и выселении южных племен; о подвигах химйарского царя Са’ба — "Зу-ль-Карнайн" ("двурогого, с 2 лучами" — звезда Геспер — Фосфор), о запертых им в горах нечистых народах Яджудж и Маджудж (Гог и Магог); взаимоотношения Александрии (на Востоке — Александр-Искандер Двурогий) и древней легенды пока не ясны. Совершенно фантастические предания о царях химйарских замечательны тем, что в них налицо главные мотивы Макбета: предсказание трех ведьм, Бирнамский лес, убийца, "зарезавший сон". Есть легенда о Билькыс (звезда Венера) — библейской царице Савской. Более исторического характера рассказы о нашествии абиссинцев и освободителе Сайфе-зу-Язане.
ЛИТЕРАТУРА СЕВЕРНЫХ АРАБОВ. ПЕРИОД ПЕРВЫЙ — "ДЖАХИЛИЙСКИЙ" ("НЕЗНАНИЯ" — ДОИСЛАМСКИЙ) ДО НАЧ. VII В. Немногие и поздние надписи (со II-III в. до христ. эры) на северном арабском языке тоже не литературные памятники. Предания северных арабов, лучше сохраненные, говорят о доисламском прошлом Мекки (чудесное истребление птицами абиссинцев и т. д.), вассальных арабских царств — Хирского (зависимого от Персии) и Гассанского (от Византии), может быть и Пальмиры, об эпических войнах бедуинских племен — "днях арабов" (событиях, датах). Основной мотив в них — кровная месть. Предания передавали сказители — прозой со вставными лирическими стихотворениями; эпический сюжет целиком стихами не обрабатывался.
Поэт (ша’ир — вещий), часто профессиональный, имеющий "рауий", учеников, заучивающих его стихи, пользовался огромным влиянием. Он заменяет шаманов; его сатиры или хвалы приносят горе или удачу. Он (чаще она — "вопленица") оплакивает умершего, хранит от забвения славу и права (на колодезь и так далее) племени, выступает его представителем в дипломатических переговорах и на "муфахарах" (состязания племен в хвастливом перечислении подвигов). Корни арабской поэзии в рифмованной прозе (садж) заклинаний и заплачек древних жрецов и в рабочей песне. Первые доставили рифму (всегда обязательную), вторые ввели в ко̀лоны ритм. Важнейшую роль видимо сыграли песни погонщиков и наездников: аллюры верблюдиц сказываются в арабских метрах.
Самый древний — раджаз-диямб, сохранившийся гл. обр. для дидактических трактатов (учебников и т. д.). Древнейшие жанры — урджуза (раджазный экспромт, вызов на бой и т. д.), фахр — похвальба, хиджа — сатира, мадх — хвала, марса — заплачка, насиб — любовная песня, са’р — песня мести, уасф — описание и т. п. Потом такие отрывки (кыт’а) стали соединять в большую единицу — касыду, лирическую поэму. Одна и та же рифма проходит как в садж’е, через все стихотворение; это мешало развиться длинной эпической поэме в стихах. Сохранившиеся произведения этой группы возникли не раньше конца V в.
Арабы джахилийи — кочевники, скотоводы, живущие племенным строем. Племя постоянного вождя не имеет, управляется демократически, личной свободы не стесняет; обычаи соблюдаются крепко, но добровольно. Бедуин — аристократ по воззрениям: чистота арабской крови и слава предков ценится выше личной. Между племенами вечные распри из-за кровной мести, пастбищ, угона скота и т. д. Принять выкуп от убийцы — позорно: "кровь дороже молока" (уплачиваемых верблюдиц). Права признаются лишь внутри племени за его членами, гостями, клиентами. В интересах обмена соблюдаются месяцы мира. Новорожденных девочек иногда зарывают в землю; у взрослой женщины меньше прав, но больше привилегий, чем у мужчины. Бить, убивать, изнасиловать даже пленницу-арабку позорно и опасно (месть); на ней, самое большее, женятся без "махра" (калым). Вернув махр, женщина может развестись; разводящийся муж теряет его; женщина гораздо свободнее до ислама. Рабов мало; отпуск на волю — в обычае.
Бедуин нерелигиозен: суеверий мало, святилища-оракулы редки (главное — Ка’ба в Мекке), жрецы-шаманы — невлиятельны. Много христиан — по имени; местами некоторые племена (оседлые) приняли иудейство. Горожан и земледельцев презирают. Грамотных почти нет. В пограничных царствах наследственные военные цари; там влияют византийская и персидская культуры.
Араб — реалист: скудная природа и жизнь развили не фантазию, а наблюдательность. Описания детальны, язык точен; фантастических образов почти нет; гипербола умеренная, трезвая: "лучший стих тот, о котором говорят: это правда" (Хасан-ибн-Сабит, нач. VII в.).
Поэт весь поглощен окружающей реальностью: эпитет часто заменяет название, подчеркивает (и перифраз тоже) конкретное, не обобщает; украшающих эпитетов нет, постоянных мало. Умственное сравнивается с чувственным, не наоборот. Стихи составляются "на случай"; место действия должно быть названо. На первом плане частность, эпизод; отделы касыды не связаны переходами; сравнение часто переходит в самостоятельную картинку. Стихотворение — лирическое, но обычно с намеками, требующими рассказа в прозе; целое получает таким образом полуэпический характер. Это не наивный реализм первобытной песни: у арабской поэзии уже в VI в. разработанный "лит-ый" яз., отличный от племенных говоров, профессиональные творцы с известными именами, общепризнанный канон рифмы и тематики касыды. Есть уже авторитетные судьи-критики. У придворных поэтов (Хиры) свои излюбленные метры, темы, культурно-городские образы; но основные черты те же, только гиперболы смелее. Все передается устно, хранится памятью.
Первые записи в VIII в. Есть подправки: ислам устраняет явно-языческое, напр. имена богов, филологи — диалектизмы (иногда наоборот дорожат ими), в сатирах одни имена заменяются другими. Кое-что забывалось или присочинялось; были прямые фальсификации (очень искусные — Халяфа Ахмара, VIII в.), но в целом запись верна. Важнейшие сборники: "Му’аллаки" (см.) ("нанизанные", "скрепленные") — семь касыд семи поэтов сост. "рауия" Хаммад [VIII в.]; "Муфаддалийят" [VIII в.]; "Асма’ийят" [VIII в.]; "Джамхарат аш’ар" [XI в.]. Антологии отрывков: 2 "Хамасы" ("доблесть") Абу-Таммама [IX в.] и Бухтури [IX в.]. "Диваны" ("собрания произведений"): "Племени Хузайлитов" [IX в.], "Шести поэтов" [XI в.] и отдельных поэтов джахилийи. Кроме того громадная "Китаб-аль-Агани" (см.) (Книга песен) Абуль-Фараджа Исфаганского [X в.]; в ней и у комментаторов сборников биографии поэтов и предания в прозе, менее надежные, чем стихи. Старые пословицы в сборнике Майдани [XII в.].
Замечательные поэты джахилийи — 7 авторов му’аллак: Имру-уль-Кайс (см.), Тарафа, ’Амр-ибн-Кульсум, Харис-ибн-Хиллиза, Антара (см.), Зухайр и Лябид; к числу му’аллак относят иногда поэмы еще двух поэтов: это А’ша и Набига Зубйанский (придворный поэт Хиры). Кроме них, два сказочных богатыря-поэта: Та’аббата Шарр и Шанфара, гл. произведения к-рых сомнительной подлинности; ’Алькама, знаменитый своими описаниями; идеал щедрости Хатим Тай; знаменитая заплачками Ханса; хирский городской поэт, христианин, персидски-культурный ’Ади-ибн-Зайд; ’Уруа-ибн-аль-Уард, покровитель бедняков — "су’луков", организатор их разбоев; мекканец Мусафир, умерший от любовной тоски.
ВТОРОЙ ПЕРИОД [НАЧ. VII — СЕРЕД. VIII ВВ.] — ПЕРЕХОДНЫЙ. Начало его — появление ислама, конец — воцарение Аббасидов. Это период смены племенного начала общинно-городским и государственным и завоеваний арабов; к концу его торговый капитал решительно побеждает военно-бедуинскую реакцию.
Ко времени появления ислама Аравия страдала от относительного перенаселения. Массовая эмиграция затруднялась Персией и Византией; происходил вынужденный переход к оседлости и затем расслоение на зажиточных и бедняков-су’луков, обремененных долгами. Ислам, религия нравственного и социального закона, сменяя фетишизм, выдвинул принцип общинный на место племенного и сумел удовлетворить (не в ущерб зажиточным) нужды городских су’луков снижением долгов, погромами арабско-еврейских поселков, установлением фонда "заката" — обязательной милостыни-налога, — организацией набегов и внешних завоеваний. Последние привлекли бедуинов и расширили общину до военного государства-халифата. Династия Омайядов, ослабляемая распрями бедуинских племен, на к-рые опиралась, не могла подавить консервативно-пуританские (городские), радикально-демократические ("хариджиты") и мистико-легитимистские (шииты) движения в исламе; когда же прекратились завоевания и добыча, династия Омайядов потеряла авторитет и пала вследствие восстания оседлого новообращенного населения Персии, требовавшего равноправия, облегчения налогов, упорядочения аграрно-крепостнических отношений, лишь запутанных завоеванием; движение использовали торговые города, недовольные хозяйничаньем бедуинской военщины. Революция шла под шиитским лозунгом возвращения власти потомкам пророка, от к-рых ждали новых реформ в духе идеального ислама; случайные причины выдвинули Аббасидов (вместо более близких пророку Алидов).
Важнейшее произведение эпохи — Коран (см.) Мухаммада, собрание откровений в рифмованной прозе, записанных уже при первом халифе довольно точно, но разбитых на части и соединенных в главы по внешнему признаку — рифме. Коран — выражение тенденций города — отрицание военно-бедуинского идеала доблести (свобода, гордость, щедрость, разгул), племенного принципа, национально-аристократических тенденций; на место их ставится ислам ("покорность"), бережливость, аскетическая сдержанность, равноправие всех мусульман, верность общине; закон противопоставляется обычаю. Как лит-ое произведение Коран — невысокого достоинства. Язык неправилен и неуклюж, рифмующие слова редки и неуместны по смыслу; рассказы вялы, спутаны; ранние лирические части лучше и поражали новизной тем и картин (загробная жизнь, суд). С исламом явилась и скудная религиозная лирика. Создавались "хадисы" — предания о делах и словах пророка, использованные потом правоведением, историей и легендой.
Поэзия сохраняет прежний характер, но есть и новые мотивы. Ярко сказывается вражда города и бедуинов, отодвинутых (до Омайядов) на задний план; разложение племени и освобождение личности; выдвигаются любовно-сентиментальные мотивы и легенды ("Маджнун и Лейла" и др.); хараджиты и шииты вносят в поэзию свои идеи. Процветает сатира и хвалебная ода. В городах "золотая" молодежь культивирует поэзию любви [нов. жанр — "газель" (см.)] и прожигания жизни; формальные новшества — предпочтение редких прежде размеров, разрушение смысловой законченности, "бейта".
На короткое время делается модной раджазная касыда. С другой стороны, утверждается джахилийский касыдный канон, и ему следуют рабски.
Талантливейший поэт эпохи — представитель новой городской поэзии Омар-ибн-Аби-Раби’а. Знаменита стихотворная война трех мастеров сатиры и хвалы — Ахталя, Джарира и Фараздака. Представители этой эпохи: псевдоклассик Зу-р-Румма, автор раджазных касыд — Аджаджджи; известная поэтесса — Лейла Ахйалийская. Появляются первые работы, по богословию, праву, истории, грамматике, алхимии.
ТРЕТИЙ ПЕРИОД [СЕРЕД. VIII — КОН. IX ВВ.] — ЭПОХА ТОРГОВОГО КАПИТАЛА И АБСОЛЮТИЗМА. Вместе с Аббасидами выдвинулась городская буржуазия. Купечество, организованное в автономные корпорации, ведет крупную мировую торговлю; ремесло объединяется в цехи. Военная аристократия теряет значение, бедуины возвращаются к прежней жизни в степях. Гвардия, войско — наемники, потом рабы-турки. Власть халифа — абсолютизм, то "просвещенный", то теократический, умеряемый требованиями и бунтами столицы. Правит бюрократия, двор — отпущенники, евнухи, под конец преторианцы-турки. Крестьяне не выиграли ничего: подати упорядочены, но и крупное землевладение укреплено. Отсюда непрерывный ряд восстаний (Персия, Месопотамия), предводимых "пророками" — религиозными коммунистами, с трудом, но всегда подавляемых. Культурный центр — город и двор; яз. лит-ры — арабский, но большинство деятелей — сирийцы и персы; последние, сильные при дворе, настаивают на своем расовом превосходстве ("Шу’убийя") и ведут полемику с арабами-националистами. В общем культура имеет светский характер. Сирийцы-переводчики знакомят с греческой философией (Аристотель, неоплатонизм), математикой, медициной. Персы переводят свою старую лит-ру, часто индийского происхождения: Ибн-аль-Мукаффа [?-754] — "Книгу царей" — прозаический источник Шах-Намэ, знаменитую Калилу и Димну — сборник индийских притч; другие "Синдибадову книгу" (о женском коварстве), "Балаухар и Будасаф" (Варлаам и Иосаф, в основе житие Будды), отдельные сасанидские легенды-романы, книгу о персидском еретике-коммунисте VI в. Маздаке, "Хезар-Эфсанэ" — Тысячу сказок, основу будущей "1001 ночи" и т. д. Оказывает влияние и индийская математика и может быть философия. Все это органически усваивается, перерабатывается; развивается рационализм; временно господствует школа свободомыслящих богословов "му’тазилитов"; у интеллигентов модно выдавать себя за "зиндиков" (еретиков, атеистов), даже не будучи таковыми. Сознание непрочности создавшегося порядка вызывает пессимизм и гедонизм — культ наслаждения (часто вместе); отстранение от общественно-политической жизни поддерживает индивидуализм.
Классическая касыда со своим планом, тематикой, архаическим языком держится прочно; издание сборников старой поэзии укрепляет ее. Но на первом плане "нафас джадид", "новый стиль". Поэты протестуют против старых правил и тем — запева о следах ставки возлюбленной, пустыни и кислого молока… В ходу газалийя, хамрийя, захрийя — любовная, застольная песня, описание сада, цветника. Появляются новые метры, старые модифицируются. Меняются сравнения и метафоры, получая отвлеченный и украшающий характер. Изобретаются фигуры (бади’) — смысловые и звуковые, учение о них систематизируется. Снова попытка возродить раджаз, применить для целей эпоса, введя в него парные рифмы (а, а, в, в, и т. д.); это не прививается. Характерны гиперболически-хвалебные оды, изящно-сентиментальные или безобразно-порнографические газали (в обоих случаях "возлюбленную" сменяет "возлюбленный"), протестующе-пьяный гедонизм (вино запрещено исламом) и грустная рефлексия, отречение от жизни.
Первый видный представитель "нового стиля", подготовленного городской поэзией предыдущего периода, Муты’-ибн-Айяс, придворный поэт первых Аббасидов. Его современник — Башшар-ибн-Бурд, персидский националист, полуявный зороастриец, казненный за сатиру на халифа и везира. Славился придворный шут Абу-Дулама, поэт-комик и порнограф. Гений эпохи — Абу-Нувас (см.), дерзкий борец против классицизма, эпикуреец, вольнодумец, насмешник и развратник, оставивший и ряд трогательных любовных стихотворений. Похождения этого придворного певца халифов Харуна и Амина — сюжет множества анекдотов. Под старость он стал ханжой. Пессимист-философ и строгий моралист Абу-ль-Атахийя (сухой дидактик). Абу Таммам и Бухтури, составители "Хамас", сами писали в старом стиле, но со множеством новых "фигур". Абан Лахикы дал стихотворную арабскую версию Калилы и Димны и других индо-персидских повестей (не сохранились). Завершает эпоху Халиф Ибн-аль-Му’тазз (см.), свергнутый в день воцарения и убитый [908]; он автор поэтики, раджазной эпической поэмы, любовных стихов. Народный религиозный коммунизм вряд ли имел значительную литературу; до нас не дошло ничего.
Роль беллетристики (под флагом поучения) играли, кроме упомянутых индо-персидских сборников, чисто арабские бытовые рассказы о скупцах, мошенниках, шутах влюбленных и т. д., частью вошедшие потом в "1001 ночь", и популярно-научные произведения (исторические, филологические и т. д.), в сущности преследующие цели развлечения (Ибн-Кутайба и особенно Джахиз).
ЧЕТВЕРТЫЙ ПЕРИОД [КОН. IX — СЕРЕД. XI ВВ.] — ФЕОДАЛЬНЫЙ. Торговый и абсолютный халифат кончает крахом экономическим и политическим. Природные условия делали его процветание неустойчивым; техника материальная и административная не поспевала за развитием сложных экономических отношений. Оросительная сеть при всяком невнимании или промахе расстраивалась; возникал голод. Так же часты (каждые 5 лет приблизительно) были эпидемии, обычно сопровождавшие восстания. Подавление последних затягивалось из-за расстояний. Даже сеть почтовых дорог и чиновников тайного надзора не обеспечивала повиновения губернаторов и поступления доходов и товаров из провинций. Торговые караванные пути легко "засорялись", и хозяйство халифатское сменялось районным. Провинции обособлялись и национально. Центральная власть падает: халиф делается игрушкой турецкой гвардии, а с середины X в. — персидских вассалов Буидов, сохраняя лишь религиозный авторитет, и то не везде. Устанавливается феодализм. Наверху губернаторские династии, под ними землевладельцы, осилившие крестьянское движение. Период заканчивается нашествием турок-сельджуков.
Народный коммунизм подавлен, но выдвигается тайное, интеллигентское (масонского типа) общество исмаилитов. "Тайны" низших степеней мистико-шиитские (ожидание появления скрывающегося "махди" — мессии), на высших — неоплатонизм, скептицизм, атеизм. Одна ветвь, возглавляя простонародное восстание, организует в Лахсе (вост. Аравия) военную общину "карматов" — коммунистов-хищников (набеги, дани, общинные рабы-пленники; учение — смесь неверия и мистики); другая, выдвинув династию лже-Фатымидов (потомков пророка), овладевает Египтом и развивает буржуазные идеалы гильдий и цехов при почти полном религиозном безразличии. В других областях правоверная клерикальная реакция.
Лит-ые центры — феодальные дворы и независимые интеллигентские кружки. Преследуемые реакцией, эти общества философов питаются неоплатонизмом и создают отвлеченный идеал совершенного человека и общества, согласного с мировым разумом — для аристократов духа; чернь должна сдерживаться улучшенным исламом. Так же отвлеченен и строго исламский, враждебный феодализму, идеал халифата у юриста Мауарди. Интеллигенция вообще оторвана от общественной жизни. И лит-ый стиль становится учено-вычурным, "александрийским". Развивается рифмованная проза; в ней и в стихах внутренние рифмы, звуковые повторы, просодические параллелизмы. Усложняются метры, рифмы, зарождается строфика. В ходу самые сложные фигуры, дикие гиперболы, графические фокусы; признается афоризм: "самый красивый стих — самый лживый". В моде игра слов, ученые сравнения, натянутые метафоры. Но сквозь это мощно пробивается национальный реализм.
Самый блестящий поэт эпохи — панегирист Хамданидов в Халябе (Алеппо), талантливый виртуоз стиля Мутанабби (см.) [ум. 965]. Проще и искреннее воин-феодал Абу-Фирас, удельный князь на византийской границе. Гениальнейший арабский поэт — ученый философ, пессимист, слепой Абу-ль-Аля Ма’аррийский [ум. 1058]. Его произведения проникнуты мировой (и гражданской) скорбью; создавать жизнь-страдание, как и лишать жизни — одинаково преступно (отсюда вегетарианство и половое воздержание); борьба со злом безнадежна, но внутренне обязательна; позитивные религии — своекорыстный обман. Держась вдали от дворов, он приобретает необычайную славу. В области рифмованной прозы славились проповеди Ибн-Нубата и автор посланий Абу-Бакр Харизми; их затмили Хамадани и Харири своими "макамами" — "плутовскими" повестями, очень реальными, но чрезвычайно изысканными по форме; их герои — гениальные, образованные мошенники. Это эпоха энциклопедий и антологий: почти все поэтически ценное прежних веков собрано в "Китаб-аль-Агани", современное — в "Ятиме" (Единственная) Са’алиби; Надим Багдадский дал толковую библиографию всех известных книг — "Фихрист" (Указатель); басрийский кружок философов (масонского типа, повидимому связанный с исмаилиами) "Ихуан-ас-Сафа" ("братья чистоты" — верные друзья) — энциклопедию всех наук, проникнутую неоплатонизмом. Другие философы периода — Фараби и Ибн-Сина ("Авиценна", знаменитый медик). Да и пора было подводить итоги: начинался упадок.
ПЯТЫЙ ПЕРИОД [СЕРЕД. XI — КОН. XIII ВВ.] — ЭПОХА НАШЕСТВИЙ И РАЗОРЕНИЯ. На востоке начали его турки-сельджуки, создавшие большое государство, скоро развалившееся на феодальные обломки, закончили монголы. Новые господа были безграмотны и тупоправоверны; их персидские везиры отстояли культуру, но уже иранскую. Крестоносцы разоряют Сирию; в войнах с ними выдвигается военная династия Эйюбидов (Саладин), в руки к-рых переходит и слишком мирный Египет. И здесь наступает благочестивая реакция, еще усиливающаяся с захватом власти мамлюками — гвардией черкесских и турецких рабов, — и хозяйственный упадок. Исмаилизм вырождается в эгоистическую, террористическую организацию ("ассасины"); его высшие слои в недоступных горных замках "пируют во время чумы" (вино, наркотики, разврат и в то же время роскошные библиотеки, обсерватории, культ знания и свободной мысли для "избранных"). Членов низших степеней они порабощают мистикой, шарлатанством, системой шпионажа и посылают их на грабеж и политические убийства. Философия (кроме Испании) гибнет; ее хоронит Газали, ставя на ее место схоластику с мистической (суфийской) окраской. Всюду настроение безнадежности и ухода в себя.
В поэзии — стиль декаданса. Интересует литературщина, форма сама по себе. Создаются чудеса условной эвфонии, графики; так наз. "бади’ийят", где каждый стих — пример особой фигуры; загадки, хронограммы. Характерны разорванность и противоречивость образа, чисто словесные ассоциации, извилистые ходы мысли, аллегория, нездоровая чувствительность, тоска по наивности и идиллии. Известные поэты-панегиристы — Туграи и Тантарани [XI-XII вв.].
Потом выступают на первый план символисты-суфии, известные с VIII в., но малозаметные. Суфизм — мистический пантеизм, иногда преследуемый, но чаще не рвущий внешней связи с исламом и признаваемый его полуофициальной теософией (дервишские ордена с XII в.). Безразлично относясь к "призрачному" миру, суфий стремится к отождествлению с божеством путем экстатического растворения своего "я" в едином бытии. Мистическая тоска "разлуки" и экстазы "свидания" — слияния с божеством — "возлюбленным" породили поэзию, пользующуюся символами любовной страсти, опьянения и т. д. У персов на этой почве пышно развился настоящий символизм, неразличимо сливающий идеальное с реальным; у арабов чаще — прозаичная аллегория, прикрытая пышностью выражений. Знамениты нестерпимой рассудочностью символики — вычурный Омар-ибн-аль-Фарыд и вдохновенный, но темный Ибн-Араби [оба XIII в..] Суеверным почитанием пользуется касыда в честь пророка Бусири. Модный жанр прозы — "домострои", обнимающие мемуары, историю, беллетристику и т. д. (особенно в след. периоде); такова "Книга назидания" ‘Усамы-ибн-Мункыза. Творчество, хотя и болезненное, еще не иссякает.
Есть и новая, здоровая струя — народная словесность, проникающая в лит-ру. Уличные рассказчики Египта продолжают создание "1001 ночи" (законч. в XV в.); возникают и частью обрабатываются лит-но романы о царе Омаре Ну‘мане, богатыре ‘Антаре, подвигах племени Бану Хилаль, султане Бейбарсе и т. д. Развивается кукольный театр, несколько пьес к-рого записаны Ибн-Даниялем [ум. 1310] в Египте. Входят в моду и вызывают подражание простонародные песни "мауалия", и полное признание находит занесенная из Андалусии строфическая форма "мууашшаха", тоже народного происхождения.
Андалусия (Испания), оторванная от халифата еще в VIII в., сохранила с ним культурную связь, но имела свою литературную судьбу. От поэтов до X в. почти ничего не сохранилось. В X в. при высоко-культурном дворе Омайядов находим историков, врачей, астрономов, антологистов (Ибн-Абди-Раббих, автор "Ыкда", "Ожерелья"), поэтов. С падением западного халифата Омайядов [1031] культурными центрами делаются столицы местных царьков и республик. Выделяется талантливый элегист-халиф Севильи Му’тамид [XI в.], его друг Ибн-Хамдис (ур. Сицилии), Ибн-Зайдун, прославленный романтической любовью к принцессе Уалладе (тоже поэтесса), стихами и изящными письмами; ’Убада-ибн-Ма-ас-Сама, автор мууашшах. В XII в. Ибн-Кузман, введший в лит-ру народный "заджаль", строфическую песню на диалекте. Обе формы отразились в поэзии трубадуров и Италии (быть может, источник даже октавы). В XIII в. Абу-ль-Бака из Ровды, оплакавший завоевание Севильи испанцами. Были и вычурные поэты и мастера рифмованной прозы. В общем андалусская поэзия отличается от восточной большей близостью к народной песне, более рыцарским духом, зачатками эпоса, развившимися впрочем не в поэму, а в рифмованную хронику. Как раз XII в., когда погибла философия на Востоке, был расцветом ее в Испании: самостоятельные аристотелико-неоплатоники Ибн-Баджджа ("Авен-паче"); Ибн-Туфайль, автор философского романа "Живой, сын бодрствующего"; знаменитый Ибн-Рушд ("Авер-роэс"); еврей Маймонид и великий арабский философ историк Ибн-Хальдун [ум. 1406] испанского происхождения. Завоевав [1492] Гренаду, христиане разрушили еще жизнеспособную культуру. Достойный памятник ей — культурная история — антология Андалусии Маккари [ум. 1632].
ШЕСТОЙ ПЕРИОД — ВРЕМЯ УПАДКА [XIV — НАЧ. XIX ВВ.], когда сказалось разорение Азии дикими пришельцами, а Египта грубыми мамлюками. Захват арабских стран турками-османами (нач. XVI в.), финансовая эксплоатация и падение левантской торговли (в связи с открытием морского пути из Европы в Индию) еще ухудшили дело и усилили церковную реакцию. Творчество иссякло: пишут много и вычурно (поэт Хилли XIV в.), но это мертвое подражание. Ученые — энциклопедисты-эксцерпторы (Суюты, XVI в.) и богословы (ценны только историки). Аскетический суфизм очень распространен. Продолжают возникать народные повести и анекдоты — материал для наставительных или развлекающих лит-ых сборников: Ибн-Хиджджа [XV в.], Ибшихи [XV в.], Кальюби [XVII в.] и др. Итлиди [XVII в.] обрабатывает в виде романа народную легенду о гибели Бармекидов, везирской семьи при Харун-ар-Рашиде. Народный египетский говор проникает в лит-ру; на нем Ширбини [1687] пишет свою жалобу феллаха на грубость и темноту народа с выпадами против господствующих классов; очень живое произведение.
ПОСЛЕДНИЙ ПЕРИОД [С НАЧ. XIX В.]. Национальное возрождение начинается с проникновением европейского капитала и культуры и постепенным освобождением от хозяйничанья турок. Империалистическая эксплоатация разбудила национальные чувства. Началом был египетский поход Наполеона; после него здесь выдвигается Мухаммад Али и его династия, проникнутая умеренным западничеством. Рост торговли (хлопок) и постройка Суэзского канала выдвинули буржуазию, усваивающую западное просвещение, либеральные и революционные настроения. Даже религиозный центр — духовная академия Аль-Азхар — не безусловно враждебен им. Автономия Ливана [после 1860] и европейские (конфессиональные) школы (лучшие французские и американские) позволяют развернуться культурной работе арабов-христиан Сирии; мусульмане идут за ними. Многие деятели выселяются в более свободный (и при английской оккупации) Египет; создаются видные эмиграционные центры в С. штатах и Бразилии. Варваризованная С. Африка, Месопотамия и Аравия культурной роли не играют (Алжир и Тунис — небольшую); быстро арабизующийся Судан жадно усваивает и имитирует прогрессивную для него средневековую литературу.
Наибольшее значение имело развитие прессы. Неофициальную прессу в Египте создали сирийцы-христиане; отчасти ученые Азхара. Изданий сотни: политические, лит-ые, научно-популярные, специальные (медицинские, коммерческие), женские; немногие прочны. Для сирийских изданий в Египте (до последней войны) характерны: стремление к органическому слиянию культур европейской и национальной, уважение к исламу, политическая прогрессивность в духе буржуазии, чаще мелкой, тенденции независимости арабов или автономии с ориентацией французской, английской, либерально-турецкой. Немногие крайние националисты, меняя веру, примыкают к панисламизму (Шидйак, виднейший журналист 70-х гг.). После разочарования в младотурках — революционное антитурецкое настроение — тайные общества перед войной готовили национальное восстание. В эмигрантских кругах (гл. обр. Америка) те же настроения, но революционнее. Азхарская пресса консервативнее, но (за редкими исключениями) необскурантна; политическое настроение — туркофильский панисламизм, не исключающий национальной автономии и нового просвещения. Вдохновители ее — Джемал-эд-дин-Афгани и Мухаммад Абдо. Сирийская местная пресса стеснена цензурой и вероисповедными рамками, определяющими и политическую ориентацию. После войны она подавлена военным управлением; в египетской — национальное одушевление, англо- и франкофобство; начинают сказываться и классовые противоречия. Впервые остро ставится рабочий вопрос; больше внимания начинают уделять крестьянству. Социализм и коммунизм пока сказываются слабо. В последние годы большое влияние имеют, наряду с Азхар, светский университет в Каире, Академия наук в Дамаске, высшая школа Аль-Халдунийя в Тунисе.
Выдающиеся старые деятели возрождения: Насыф-аль-Язиджи, выдающийся филолог, автор учебников и "макам" в старом стиле Харири [?-1871] и уже европеизированный Бутрос Бустани, издатель большого энциклопедического словаря [?-1883]. Новое явление, кроме прессы, — развитие романа и драмы. Началось с переводов, а затем выдвинулся национально-исторический роман; ценны роман-хроника Мудауара (эпоха Харуна) и некоторые из романов (в совокупности обнимающих всю арабскую историю) Жоржа Зайдана (см.) [?-1914], талантливейшего ученого и журналиста-просветителя. Роман современности — социальный и бытовой — количественно и качественно слабее; выдается "Египетская девушка" Сарруфа (среда капиталистов и журналистов Египта около 1905), повести Махмуда Теймура и Халиля Джебрана. Выдающиеся писательницы — Марйам Зийада и Сальма Саиг. Арабский роман (и исторический) реалистичен; французское и английское влияние в нем сильно, арабского народного романа — слабо. Переводами и переделками заполнялся и репертуар театра; удачна арабизация мольеровских комедий Джаляля [кон. XIX в.]. Первая оригинальная трагедия (по правилам французского классицизма, но из арабской истории) "Доблесть и верность" Халиля-аль-Язиджи [1878]. Теперь много пьес романтических, сказочных; но утверждается и реализм, социальный и бытовой, — Мухаммад Теймур, ’Усман Сабри и др.
В лирике пестрота стилей — от касыдного классицизма до футуризма. Известнейшие авторы — Шаукы, Хафиз Ибрагим, Амин Рейхани (см.) — стихотворений в прозе (рифмованной) — "Рейханийят". Самое замечательное явление — прекрасный стихотворный перевод Илиады [1904] Сулеймана Бустани (см.); после него стали возможны и оригинальные эпические поэмы. Больной вопрос для современного писателя — выбор яз.: классический лит-ый ограничивает круг читателей; выбор диалекта порывает связь с прошлым и с другими арабскими странами; теперь диалект (египетский) все больше захватывает театр; в других жанрах редок. Есть основания думать, что с развитием школьного образования и объединением арабских стран утвердится (упрощенный) лит-ый яз. Тогда же новая лит-ра даровитого народа быстро займет, как занимала старая, почетное место в ряду мировой.

 Библиография:  Крымский А. Е., акад., Арабская поэзия в очерках и образцах, М., 1906; Его же, Арабская лит-ра в очерках и образцах, т. I, М., 1911; по современной арабской лит-ре по-русски только статьи акад. Крачковского И. Ю. в журн. МНП, журн. "Восток" и др. изданиях; Его же, Аман Рейхани, СПБ., 1917; Его же, вводная статья к "Образцам новоарабской лит-ры" Оде-Васильевой, Л., 1928; Kremer, Kulturgeschichte des Orients unter den Chalifen, Wien, 1875–1877; Hartmann M., The arabic Press in Egypt, 1899; Huart, Littérature arabe, P., 1902 (малоудовлетв.); Brockelmann F., Geschichte der arabischen Literatur, Berlin, 1902 (для неспециалиста полезнее популяризов. издание Amelang’а, Lpz., 1906); Nickolson, A literary history of the Arabs, L., 1907; лучшая по-арабски: Зайдан Ж., Та’рих ат-Тамаддун-аль-ислами, Бейрут, 1902–1906; Его же, Та’рих Адаб-аль-лугат-аль-Арабийя, Бейрут, 1911; Шейхо, Аль-Алиб аль-Арабийя, Бейрут; для истории стиля много дает монография акад. Крачковского И. Ю., Аль Ва’ва Дамасский, П., 1914.
Л. Некора

АРАБСКИЙ ЯЗЫК принадлежит к южной ветви семитских яз. 1. СТРОЙ. Звуковой состав богат согласными и беден гласными. Из согласных замечательны гортанные (взрыв "’", придыхание "h",… Полная информация

АРАГВИСПИРЕЛИ [1867–1926] псевдоним грузинского беллетриста Шио Дедабришвили. Вырос в крестьянской среде Восточной Грузии. Высшее образование получил в Варшаве. Лит-ая деятельность А…. Полная информация

АРАЗИ [1878–] — псевдоним современного армянского писателя Мосеса Арутюняна. Первоначальное образование А. получил в родной деревне Шулавер, затем перешел в Тифлисское реальное училище, по… Полная информация