Г - Д

Дендизм

ДЕНДИЗМ — бытовое явление художественного порядка, получившее выпуклое и разнообразное отражение в европейской литературе первой половины XIX века. Возникает в Англии [в XVIII и начале XIX в.] как форма борьбы аристократии с энергически наступающей буржуазией на арене быта, форм жизнеустройства и бытового уклада. Стремлению буржуа считаться с общепринятыми моральными нормами и художественными вкусами Д. противопоставляет культ своеобразной личности, враждебной "тривиальности", "пошлости", тому, "что модой самовластной в высоком лондонском кругу зовется vulgar" (Пушкин), семейственному комфорту, несколько грубоватому, типичному для нового господствующего класса — утонченную изысканность внешности, манер и обстановки; его респектабельности и строго фарисейской нравственности — аморальность и демонизм. Представители Д. справедливо возражали против вульгарного понимания этого термина как щегольства, модничания, склонности к франтовству в одежде, как "искусства повязывать галстук". Д. представлял собой подчас целое миросозерцание с определенным жизненным и практическим уклоном. Он окрашивал все существование своих приверженцев, отнюдь не сводясь к показному фатовству и проводя глубоко-консервативную идею о природном неравенстве людей в области изящного.
Отсюда — диаметрально противоположная оценка Д. представителями аристократически-реакционной и буржуазно-прогрессивной мысли. Так, по определению Бодлера, "денди — это воплощение идеи прекрасного, перенесенного в материальную жизнь, это тот, кто предписывает форму". Для Барбэ д’Оревильи, посвятившего основателю Д. Джорж-Брайан Бреммелю (Brummel) целую книгу, "он был великим артистом в своем роде, только искусством была сама его жизнь, вечно блиставшая дарованиями, — он восхищал своей личностью, как другие восхищают своими произведениями". Образ денди получает более или менее благожелательное освещение в аристократическом романе Бульвера ("Пельгэм"); характерно, что и аристократ-анархист Байрон являет черты Д. как в своем творчестве ("Чайльд Гарольд", "Дон-Жуан"), так и в личной биографии. Напротив, со стороны писателей-идеологов буржуазии образ денди подвергается жесточайшему развенчанию и осуждению. В этом отношении особенно показателен Диккенс с его образами Мальбери Гока ("Николай Никкльби"), Стирфорса ("Давид Копперфильд"), Юджина Реберна ("Наш общий друг") и т. д., вплоть до ядовитой карикатуры — мистера Тервидропа ("Холодный дом"). Не менее характерно "Исследование о снобах" Теккерея и ироническая характеристика "корпорации денди" у Карлейля. Герр Тейфельсдрек, герой Карлейля, с пристальным вниманием и легкой насмешливостью изучает эту "самую замечательную из новейших сект", в которой он усматривает "благочестивый и даже жреческий характер". Ей не чужд аскетизм отшельников: "секта денди есть, повидимому, как будто лишь новая модификация, приноровленная к новому времени, того первоначального суеверия самопоклонения, к-рое Зороастр, Конфуций, Магомет и др. старались скорее подчинить, чем искоренить… Не отсутствуют у этой секты и священные книги, их они называют „модными романами“. Особенное значение здесь имеет личность, именуемая Пельгэм, повидимому — руководящий наставник этой секты…" (Sartor Resartus, Жизнь и мысли Тейфельсдрека, кн. III, гл.8, М., 1902, стр. 302—319).
Из Англии формы Д. широко распространяются по континенту, усваиваемые аристократией в ее борьбе или с наступлением буржуазии (Франция), или с военно-бюрократическим абсолютизмом (Россия); в последнем случае Д. может получать оттенок либерального фрондирования. Это распространение Д. в Западной Европе как бы отмечает переход в области классовой дворянской культуры руководящей роли от разоренного Великой революцией французского дворянства ко все еще экономически мощной английской аристократии.

Дендизм в изобразительном искусстве

Бердслей. Портрет маркиза

Во Франции на первом месте необходимо поставить некоего графа Альберта д’Орсэ [1801—1852], прозванного "князем денди" и породившего довольно обширную лит-ру. В начале 20-х годов он появился в Лондоне, где вскоре был признан наследником Бреммеля. Впоследствии он дружил с Луи Бонапартом, к-рый, сделавшись Наполеоном III, предоставил старому "льву" место по департаменту искусств. Д’Орсэ считался талантливым рисовальщиком и скульптором. Его другой товарищ по Д. — Дизраэли-Биконсфильд — изобразил этого "диктатора мод" в своей повести "Генриетта Тампль".
Среди французских денди видное место занимает и Альфред де Мюссэ. Характерный облик "героя своего времени" дают его биографы: "Когда он входил в Кафе-де-Пари в вечернем облачении денди — зеленовато-бронзовом фраке с металлическими пуговицами, шелковом жилете с золотой цепью, белых перчатках и лакированных сапогах, с шляпой набекрень и хлыстиком в руке, — он вызывал сенсацию, и со всех сторон залы к нему протягивались руки" (Léon Seché, Etudes d’histoire romantique, Alfred de Musset, I, 128, P., 1907).
Сам Мюссэ дал блестящее описание парижских денди в неизданном предисловии к своей повести "Две любовницы" [1837]. Одновременно с ним явление это привлекает внимание Стендаля, к-рый в своем знаменитом романе "Красное и черное" выводит тип русского денди, князя Коразова, преподающего главному герою — Жюльену Сорелю — правила "высшего дендизма", т. е. невозмутимое равнодушие и оригинальность во всем.

Дендизм в изобразительном искусстве

Бердслей. "И я, друзья, в Аркадии родился!"

В чисто интеллектуальном плане как психологическое и умственное явление Д. получил отражение в двух знаменитых французских романах той же эпохи: "Адольфе" Бенжамена Констана и "Обермане" Сенанкура. Первый из этих романов был переведен у нас Вяземским, посвятившим свой труд Пушкину, высоко ценившему психологический этюд Констана. Среди французских писателей первой половины XIX в. необходимо назвать также и Проспера Мериме, в к-ром Жюль Леметр отметил особый "моральный дендизм", вытекающий из презрительного отрицания всех ценностей.
В России Д. привлек впервые внимание Пушкина, к-рый и ввел в обиход русской речи самый термин (в первой главе "Онегина", 1823). Личность поэта, особенно в молодости, отмечена рядом характерных черт артистически-парадоксального жизненного уклада. В творчестве его этот модный тип получил отражение в образе героя "Египетских ночей" — надменного Чарского, в ряде прозаических отрывков и особенно конечно в Евгении Онегине, которого можно считать одним из наиболее законченных воплощений Д. в европейской лит-ре. Воспитание Онегина, его книжные вкусы, его жизненный уклад, общий стиль его личности и отношения к окружающим с замечательной законченностью выражают интеллектуальный и жизненный образ, пленивший стольких поэтов и романистов начала столетия. Скептицизм Онегина, его ранняя пресыщенность, его изысканная нарядность, своеобразие и утонченность его культурных интересов, его тщеславие, надменная независимость и культ своей личности создают законченный образ европейского денди (только в эпилоге романа Онегин переживает личную драму и перерождается). Герой пушкинского романа тесными нитями связан с исторической действительностью, и ряд современников Пушкина — Чаадаев, Ал. Раевский, Каверин, Щербинин, Н. Кривцов, Вульф и Горчаков — были отмечены подлинными онегинскими чертами. Роман был попят многими читателями как некоторый кодекс правил нового культурного быта и в этом отношении оказал несомненное воздействие на нравы своей эпохи. Характерно например заявление в письме С. А. Соболевского к С. П. Шевыреву (Турин, 25 декабря, 1830), в котором он сообщает, что "одет, как куколка, и снабжен всяким английским фешенебельством: щетками, тисками, ножами, ножницами, умывальниками и пр., что было у Онегина в туалетной" ("Соболевский, друг Пушкина", со статьей В. И. Саитова, "Парфенон", СПБ., 1922, стр. 38). Это поколение русских людей впоследствии сжато и метко характеризовал М. Кузьмин: "франты 30-х гг., подражающие д’Орсэ и Бреммелю, внося в позу денди всю наивность молодой расы…" Из современников Пушкина необходимо отнести к изучаемому явлению прежде всего Грибоедова. По определению С. А. Андреевского, "едва ли он был свободен в своем обращении от некоторого холодного и высокомерного Д., который сказывался в спокойном и вызывающем осмеивании собеседника". Тот же Д. проявлялся тогда и в лит-ых и общественных кругах — у Лермонтова, кн. Вяземского, Катенина и др.
В следующем поколении черты Д. заметно сказываются у молодого Льва Толстого (см. главу "Comme il faut" в "Юности") и у молодого Тургенева. Но наряду с этим идет и развенчание отживающего героя со стороны идеологов враждебного класса.
В "Обыкновенной истории" Гончаров осуждает эпоху, когда идеалами мужского достоинства и силы были "Онегины и подобные ему, т. е. франты, львы, презиравшие мелкий труд и не знавшие, что с собой делать". Это течение дает себя знать в очерках И. И. Панаева ("Великосветский хлыщ" и пр.), в фельетонах критика А. В. Дружинина, решительно осуждавшего "российских литераторов", ведущих толки о дурном и хорошем тоне, и пр.
Во второй половине XIX века, уже в другой социально-экономической обстановке, попытки оживления дендизма были сделаны в Англии Уайльдом, у нас — Константином Леонтьевым. Показательно свидетельство последнего о "гении свободной гражданственности, новой мысли и изящных нравов", который он синтетически создал из Онегина, Байрона, Адольфа и пр.

 Библиография:  II. Помимо названных выше работ, укажем: Об основателе Д. — Бреммеле: Barbey d’Aurevilly, Du dandisme et de Georges Brummel, P., 1845 (изд. 2-е, 1861, изд. 3-е, 1919), есть русск. перев. М. А. Петровского, с вступ. ст. М. Кузмина, М., 1912; William Jesse, Life of Brummel, 2 vv., L., 1844. Эта книга капитана Джесса легла в основу всех позднейших работ о Бреммеле: Поль де сен Виктора ("Moniteur Universel", 1880, 7 июня), Жюля Леметра ("Journal des Débats", 1887, 14 марта), Б. Данкура ("Gazette de France", 1885, 3 июля), как и новой монографии R. Boutet de Monval, D. B. Brummel, P., 1908; Beresford E. — Chancellor, Life in regency and early Victorian time, an account of the days of Brummel and d’Orsay, 1800 to 1850, L., 1926; Melville L., Beau Brummel, his life and letters, 1924. У нас в "Северной пчеле" 40-х гг. был помещен ряд фельетонов о Бреммеле. — О другом "великом денди", д’Орсэ, кроме указанного, см.: Contades, Physiologie d’un roi de la mode: le comte d’Orsay, P., 1892; Teignmouth Shore, D’Orsay or the complete Dandy, L., 1911; Lecomte, Le prince des Dandys, le comte d’Orsay, P., 1928; Flers P. L., Un Cupidon déchaîné (Le véritable comte d’Orsay), P., 1929. — О Бодлере: Raynaud, Beaudelaire et la réigion du dandysme, "Mercure de France", P., 1918; Bertaut, Baudelaire dandy, в сборн. "Monsieur", 1922. — Общая лит-ра: Boulenger, Les Dandys, P., 1907; Maigron L., Le romantisme et la mode, P., 1911 (русск. перев. И. Игнатова, М., 1913); Séché L., La jeunesse dorée sous Louis-Philippe, P., 1910; Bouchot H., Les élègances du second Empire, P., 1896; Orczy E., Les Beau et les dandys des grands siècles en Angleterre, 1924. — Русская лит-ра: Денди древнего Рима, "Московский наблюдатель", 1836, ч. 9, 114—121; Греч Н., Путевые письма из Англии, Германии и Франции, СПБ., 1839, ч. 1, гл. XIII (о денди и джентльмене); Выставка дендизма, "Речь", 1912, № 354; Щербачев Ю. Н., Приятели Пушкина — Щербинин и Каверин, М., 1913; А., Несколько размышлений о дендизме и Барбэ д’Оревильи, "Аполлон", 1914, VI—VII; Блок А., Русские денди, "Записки мечтателей", 1919; Гроссман Л., Пушкин и дендизм, Этюды о Пушкине, 1923 (или в Собр. сочин., М., 1928, I, 14—44).
Л. Э.

ДЕРЖАВИН Гавриил Романович [1743—1816] — крупнейший русский поэт XVIII в. По отцу происходит от татарского мурзы Багрима, выселившегося в XV в. из Большой Орды. Родился в Казани, в семье мелкопоместных… Полная информация

ДЕСМОНД Шоу [Shaw Desmond, 1877—] — английский писатель. Д. долгое время жил в Дании, и его первая книга — "Фру Данмарк" (Fru Danmark, 1917) была написана на датском яз. В 1918 появилось его исследование быта и… Полная информация

ДЕСНИЦКИЙ Василий Алексеевич [1878—] — литературовед-марксист (псевдоним — Строев), в прошлом член ЦК РСДРП (б), теперь беспартийный, — редактор ряда большевистских изданий и газет: "Борьба"… Полная информация