Океан Ельзи выпустили седьмой студийный альбом Dolce Vita. В интервью Playboy Святослав Вакарчук, лидер О.Е., объяснил, почему его не интересует собственный бизнес-джет, но привлекает недвижимость в Европе, а также успокоил всех, кто боится, что большой адронный коллайдер спровоцирует конец света

Правда ли, что в начале 90-х у группы была первая во Львове гитара Fender и другие музыканты ужасно завидовали?

Слухи, не больше. В начале 90-х еще даже группы не было! Правда - иная. В середине 90-х, когда Океан Ельзи только собрался в коллектив, мы участвовали в конкурсе, выиграли его, и денежный приз позволил нам купить первые профессиональные музыкальные инструменты. Хотя и они были лишь аналогами американских гитар, корейского или японского производства. Но, в целом у львовских музыкантов действительно всегда было много хороших гитар, потому, что местный рок-клуб был тесно связан с Европой, здесь фору ему могли дать разве что страны Прибалтики или Москва.

Культурная среда вокруг тебя (помимо непосредственно львовской: мультикультурной, ориентированной, в первую очередь на Европу, а не на Советский Союз), с детства была достаточно благоприятной, ведь ты вырос в семье преподавателей, ученых.

Это правда, я вырос в академической среде. В школе учил английский с первого класса, читал запоем. Дома у нас была огромная библиотека, родители приносили даже запрещенные цензурой самиздатовские книги. Причем, я только потом понял, что на самом деле это были не обычные произведения. В моем сознательном подростковом возрасте, как вы понимаете, уже полным ходом шла перестройка, запреты рушились один за другим, я их, по сути, не застал.

Совсем не похоже на биографию рок-музыканта. А как же ярлык “трудный ребенок”, детство в рабочих кварталах, проблемы с законом?

Поверьте, ни занудой, ни пай-мальчиком я никогда не был. Неплохо учился, благодаря хорошей памяти и любознательности, но мне часто ставили плохие оценки за поведение.

Дрался?

Было. Пару раз из-за девочек, пару раз - из-за принципиальных убеждений. Не скажу, что любил драться, но, иногда, приходилось. Один раз после драки треснула кость в ноге. Все было серьезно.

Приходилось в таких случаях принимать наказание от отца?

Единственное, что в нашей семье было неприемлемо, за что всегда строго наказывали - ложь. Во всем остальном была, как отец говорит своим студентам, - “свободная траектория”. Образец демократии! (Смеется).

Неужели даже на выбор профессии, ВУЗа для обучения отец никак не повлиял?

Знаете, все родители любят своих детей, но многие из них строят счастье потомков на каких-то своих представлениях об этом самом счастье. Говорят: “Хочу, чтобы у моего сына/дочери все было хорошо, поэтому пусть он/она идет учиться на юриста!” А ведь ничего общего со счастьем ребенка профессия юриста не имеет. Зато папе с мамой будет приятно, у них будет опора на старости лет… У нас дома никто и никогда не мыслил такими категориями. Потому я пошел учиться на физика, а стал - музыкантом; мой брат учился на международных отношениях, а работать пошел в банковскую систему. В обоих случаях, каждый из нас сделал свой самостоятельный выбор.

Твой выбор был, вроде как, не из простых. Когда группа Океан Ельзи из Львова собралась переезжать в Киев, правда ли, что именно ты принимал самое сложное решение, потому что у тебя уже было предложение реализоваться на все сто в качестве ученого-физика?

Да, причем переехав для этого в США, как многие мои однокурсники, получив все возможности для работы, которых в Украине мне никто и никогда бы не предоставил. При этом у меня перед глазами было несколько примеров того, что же такое “музыкант”: с одной стороны - богемный, романтичный персонаж, с другой - чаще всего, неприкаянный человек без постоянного дохода, редко выбирающийся из придуманной для себя скорлупы. И все же:  Я уже тогда знал, что мы будем другими. Мы были слеплены из другого теста. Не то, что бы были лучше или хуже. Просто - другие. И подход выбрали правильно. Занимаясь музыкой лично я стоял несколько в стороне от шоу-бизнеса, как тогда во Львове, так и сейчас в Киеве. Мне не были интересны софиты, камеры, ивенты, таблоиды, я не понимал, и не понимаю, зачем это нужно. Да, перед выходом альбома мы даем много интервью, но это исключительно затем, чтобы как можно больше людей узнало о наших планах, а затем - послушало новые песни. Мой интерес к СМИ, к шоу-бизнесу продиктован сугубо прагматичными интересами.

Сделаю вид сейчас, что не обиделся. А то и вообще прикинусь, что последних нескольких фраз не услышал.

Серьезно, если бы группа Океан Ельзи могла быть музыкально востребована, не появляясь ни на ТВ, ни в газетах, ни на радио - мы бы так и делали.

Киев, в итоге, стал для тебя родным городом?

Не сразу, лет через пять после переезда. Родным, но по-другому. Если сравнивать с семьей, то Львов - это родители, а Киев - это жена (смеется).

Вы же с другими музыкантами на пустое место переезжали, без особых друзей и поддержки в столице?

Ну, конечно, мы не были похожи на украинских эмигрантов в Канаду начала 20-го века. Знали, куда едем, нас ждал продюсер. Но эмоционально поначалу было нелегко. Жили по двое, в съемных однокомнатных квартирах на Оболони (спальный район Киева - Ред.). Для меня это был шок. Последние несколько лет во Львове я обитал в красивом тихом районе, зеленом квартале старинных особняков. И вот переехал в панельный дом, проснулся утром, посмотрел в окно, и мне стало по-настоящему страшно. Но как-то потихоньку, через макароны и ночные походы пешком из центра домой, выкарабкались.

Деньги, которые пришли вместе с музыкальными достижениями, стали неким мерилом успеха?

Я тяжелым трудом зарабатываю свои деньги,  мне никогда и ничего не давалось просто так. При этом, поймите, что успешный украинский музыкант не может себе позволить того, что, позволяет, например, среднестатистический украинский депутат, живущий, как мы все знаем, на одну зарплату. По крайне мере сегодня. Может быть в будущем, когда у них уменьшится эта зарплата J :

Я много работаю. Вкладываю деньги в другие виды бизнеса: живу не только доходами от музыкальной деятельности. Конечно, после принятия решений, некой общей договоренности, процесс работы этих денег полностью контролируют профессионалы. У меня нет ни времени, ни желания заниматься этим самому.

Выходит на тебя, как на любого, скажем, инвестора, повлиял мировой экономический кризис?

Кризис повлиял на всех! Я думал, что только на производителей водки не повлиял, потому что люди с горя больше пить стали, но нет - и их, оказывается, зацепило. К счастью, я никогда не занимался продажей металла, поэтому не потерял миллиарды долларов, мой бизнес не стал дешевле в 5 или 10 раз, что само по себе хорошо.

Что в мире материальных вещей тебя привлекает в качестве покупки? Частный самолет, может быть?

Разделю этот вопрос на два: хочу и не могу себе позволить купить, и хочу, но руки пока что не дошли. Что касается первой части - не знаю таких вещей, вроде все, что нужно у меня есть. А по второй части: Собственный самолет мне точно не нужен. Да и, если бы уж понадобилось, я бы скорее нанимал бизнес-джет по необходимости, так выгоднее, чем постоянно платить за его содержание. А серьезно мечтаю купить где-нибудь в Европе дом, вот это действительно важный план. Хочется, чтобы была возможность время от времени целиком сменить обстановку.

Современное искусство кажется тебе достойным объектом для инвестиций или просто для покупки отдельно взятых работ наиболее известных современников?

Когда-то в гостях я увидел дорогую картину известного современного художника и спросил у хозяина дома: “Тебе действительно нравится полотно?” А он ответил: “Не то, чтобы нравится. Просто рисунок к обоям очень подходит”. Да, не хотел бы, чтобы мои работы так оценивали:

Я люблю искусство, люблю современное искусство. Но нужно понимать, что это не продакшн, не упаковка. В Дэмьене Херсте я не вижу ничего, кроме упаковки. А вот Джексон Поллок мне близок и, конечно, мне близок Пабло Пикассо. Импрессионизм, постимпрессионизм - любимые направления, если говорить о живописи. Голый нерв. Когда Ван Гог писал свои картины, он не мог ходить от боли в желудке, но вставал и работал. Руки тряслись, а остановиться он не мог. И уж, конечно, никогда не думал, во сколько его работу потомки оценят на Sotheby’s. Современные же художники, зачастую, начиная рисовать, уже думают о том, станут ли они продаваться также хорошо, как Энди Уорхолл. Кому нужно такое искусство?

А Ильи Чичкан тебе близок? В плане его творческой деятельности, без оглядки на то, что он для О.Е. клипы снимал.

Считаю его талантливым человеком, скорее стилистом, чем художником. У него очень хороший вкус, но называть работы Чичкана живописью я бы не стал.

На аукционе ты стал бы бороться за произведение искусства или, допустим, за какой-нибудь редкий музыкальный инструмент?

Зачем? Ну, будет он у меня и что дальше? Уверен, что редкие вещи, великие картины должны находиться в музеях, а не пылиться у кого-то дома. Купил произведение искусства? Отдай в музей - это красивый жест! Или сделай из своего дома музей - пусть все ходят к тебе постигать прекрасное.

Расскажи, пожалуйста, обычным людям, как ученый-физик, но простыми словами: зачем нужен большой адронный коллайдер?

Для того чтобы на высоких энергиях увидеть справедливы ли те или иные теории, которые сейчас существуют в физике элементарных частиц. В свою очередь это даст нам возможность быстрее понять физику космоса, что принципиально важно. К тому же мы узнаем, можем ли мы управлять такими энергиями, а, значит, в теории, получим новый энергетический источник для людей на Земле!

Твоя работа в университете как раз и была связана, каким-то образом, именно с коллайдером, правда?

Не напрямую, лишь косвенно. Суперсимметрия, которую я исследовал, - теория в чистом виде, но на высоких энергиях можно доказать справедливость отдельных ее положений. Поэтому, конечно же, мне очень интересно, и я внимательно слежу за всеми новостями из CERN (Европейская организация по ядерным исследованиям, расположенная в Швейцарии, неподалеку от Женевы - Ред.)

Весь мир следит! Ведь есть мнение, что что-то в процессе этого эксперимента может пойти не так, и наша цивилизация провалиться в большую черную дыру:

(Смеется). Это неправда! Да, там очень мощные энергии, но они находятся на микроскопическом расстоянии. Никакого вреда для человека эта сила не представляет даже на молекулярном уровне. Так что о конце свете из-за коллайдера - это шутка, не более.

Хорошо, что физики - серьезные люди, которым не до шуток.

Почему же не до шуток? Даже анекдот есть! Раз в 20 миллиардов лет физики запускают большой адронный коллайдер! (Смеется).

Сергей Локшин

Playboy
Апрель 2010

Нет связанных новостей.

Tweet

Поделиться